Мадж разрубила воздух рукой. Потом остановилась, дрожа, и продолжила хриплым и испуганным голосом:
— Так он умер, Нэн. Он до тебя не доберется. Твоя мама убила его.
Нэнси обняла мать и погладила ее.
— Кто еще там был? — спросила она. — Родители Тины были? А Рода?
Мадж откинулась назад:
— Конечно, и Глена. Все мы. Но это в прошлом, детка. Точно. Всему конец. Мы взяли его ножи.
Мадж повернулась, открыла дверцу старой печи и посмотрела внутрь. Через мгновение она вытащила обернутую в тряпки вещь. Мадж развернула ее и показала длинные ржавые ножи и их похожую на перчатку основу.
Нэнси смотрела на ножи, и ее пробирала дрожь:
— Все эти годы ты держала это здесь? В нашем доме?
— Доказательство, что он без когтей, — сказала Мадж. — А его самого мы схоронили как следует. — Мадж сунула перчатку обратно и закрыла железную дверцу. — Все в порядке, можешь спать. — Мадж пошла к лестнице.
Нэнси вздрогнула и посмотрела на свою руку. Раны опять начали кровоточить. Из-под печи доносились звуки кошмарной котельной.
Этой ночью Нэнси позвала Глена.
— Да? — сказал Глен.
— Привет, — ответила Нэнси.
— Как дела?
Нэнси смотрела сквозь решетку окна. — Отлично. Стой у окна, чтобы я тебя видела.
Глен подвинулся к свету.
— Я слышал, что твоя мама сегодня ходила в магазин охраны. Ты выглядишь, как пленник Зенды. Как долго ты не спала?
— Идет седьмой день, — сказала Нэнси, — но ничего, я проверяла по книге Гиннеса. Рекорд — одиннадцать, и я его побью, если понадобится. Слушай, я… я знаю, кто это.
— Кто?
— Убийца, — сказала Нэнси, — и если он подловит меня, ты будешь следующим.
— Я? — с тревогой спросил Глен. — Зачем кому-то убивать меня?
— Не спрашивай — просто помоги мне схватить его, когда я его вытащу.
— Откуда?
— Из моего сна.
— Как ты собираешься это сделать?
— Как шляпу. Держать его, когда ты меня разбудишь.
— Я? — спросил Глен. — Подожди, но никого нельзя достать из сна!
— Если я не смогу, — сказала Нэнси, — тогда вы все можете успокоиться, потому что я окажусь просто чокнутой.
— Я помогу тебе. Если даже ты и чокнутая, я тебя все равно люблю.
— Хорошо, тогда ты шарахнешь этого типа, когда я его вытащу?
— Что?
— Ты слышал. Я хватаю его во сне — ты меня увидишь дерущейся и разбудишь. Мы оба выходим, ты его оглушаешь, и мы его связываем. Умно, а?
— С ума сошла? А чем его стукнуть?
— Недотепа. У тебя должна быть бейсбольная бита или что-то вроде этого. Я тебе позвоню перед полуночью. Что бы ты ни делал, не спи!
Без десяти двенадцать ночи Глен в своей комнате ждал звонка Нэнси. Пока ничего не было.
Он выглянул из окна. Дом Нэнси был погружен в темноту. Никакого знака от нее. Глен пожал плечами и шлепнулся на кровать. Потом он надел наушники и стал слушать музыку.
Через дорогу, прикусив губу, Нэнси набирала номер. Ответил отец Глена.
— Могу я поговорить с Гленом? — спросила она.
— Глен спит, — ответил отец коротко. — Поговори с ним завтра. — И он повесил трубку.
Нэнси набрала номер опять. На этот раз было занято. Она расстроенно бросила трубку и посмотрела в окно.
— Глен, — сказала она, — не спи!
Нэнси сидела на кровати и зевала. Зазвонил телефон. Она схватила трубку:
— Глен?
Она услышала только звук царапающего металла.
Нэнси бросила трубку, словно та была заразная. Затем в слепой ярости сорвала телефонный шнур со стены.
Телефон зазвонил опять!
Нэнси дрожала так, что едва могла поднять трубку. Ее зубы стучали.
— Алло, — слабо произнесла она.
— Теперь я твой парень, — сказал хриплый голос.
Нэнси бросила телефон в стену. Она крепко ущипнула себя, так что выступили слезы и почти показалась кровь.
— Я не сплю, я не сплю! — повторяла она. — Это не сон! — Она остановилась, вдруг осознав, о чем говорил Крюгер. — Мой парень!
Нэнси побежала вниз по лестнице и по темному холлу к двери. Она дернула дверь и поняла, что та заперта изнутри и в ней нет ключа!
Нэнси ринулась к окну над дверью, распахнула его, дергая и стуча по решетке, как сумасшедшая. Но это было бесполезно. Решетка не шелохнулась.
Нэнси попятилась назад, злая, загнанная в угол. За ее спиной кто-то зашевелился.
— Закрыто, — сказал голос.
Нэнси испуганно обернулась. Ее мать сидела на диване с бутылкой джина. Нэнси рассердилась:
— Дай мне ключ, мама!
— У меня его нет, так что забудь о нем, — сказала Мадж.
Нэнси побежала мимо матери к задней двери, потом к окнам, стуча, тряся решетки и крича в гневе. Но все напрасно. Дом был ее тюрьмой.
— Заплатила хорошо, чтобы ты была дома, — сказала Мадж. — Ты не уйдешь, детка. Ты сегодня будешь спать, если он убьет меня.
Нэнси сжала кулаки и закричала изо всех сил, разрывая душу воплем отчаявшейся любви:
— Гл-е-е-н!
Все еще в наушниках, Глен лежал на кровати с красно-черным покрывалом. Крики Нэнси проникали в комнату, но Глен дышал медленно и глубоко.
Из-под покрывала высунулись две сильные руки и с огромной силой схватили Глена за пояс. Потом они втащили его тело в кровать.
Руки и ноги Глена взметнулись, но еще один сильный рывок потянул его вниз. Его руки искали опору, но вскоре они исчезли, затягивая одеяло, простыни, провода и кассетник сквозь продавленную кровать в пропасть.
Оцепенев, Нэнси стояла у окна, когда вой сирены потряс ночь на улице Вязов. У дома Глена с визгом остановилась скорая помощь. Подъехали черно-белые машины полиции и машина без номерного знака.
Из машины без номеров вышли Томпсон и Паркер. Томпсон посмотрел на свой бывший дом. Нэнси слегка махнула рукой.
Томпсон махнул в ответ и быстро пошел к дому Глена. Отец Глена, белый как привидение, ждал у входа. Мать Глена рыдала в доме.
Нэнси закрыла занавеску на окне и посмотрела на свою кровать.
— Хорошо, Крюгер, — зло прошептала она, — мы играем на твоем поле.
Нэнси пошла на кухню, подняла трубку и набрала номер Глена. Ответил Паркер.
— Это Нэнси, — сказала она, — хочу поговорить с папой. Это срочно.
После небольшой паузы раздался голос Томпсона.
— Привет, Нэнси, — мрачно произнес он.
— Привет, папа. Я знаю, что случилось.
— Тогда ты знаешь больше меня.
— Значит, он умер, да?
— Да, наверное.
По щеке Нэнси пробежала слеза, но ее голос остался твердым.
— У меня есть к тебе просьба. Слушай очень внимательно, пожалуйста. Я хочу поймать типа, сделавшего это, и доставить тебе. Ты должен быть здесь, чтобы арестовать его. О'кей?
