Фельдшер наш Аристархов так и сказывал, что узнали каким-то чувством в медведе-оборотне пропавшую лесную деву.
Сокрушалась почему-то больше всех мать пропавшей самовольщицы и считала, что нет ее дочери в живых-то на белом свете.
Завернули медведя-оборотня в холстину. Уложили на телегу и в чащу лесную свезли. Покаялись, на всякий случай, в убийстве. Нехорошо получилось.
Словно круги по воде, пошла в народ молва… Чай не за тридевять земель, а в нашей знакомой, старой Орловке поймали загадочного медведя-оборотня. Осталась вековечная тайна без ответа и по сей день. Затерялся в непролазных дебрях и подозрительный старик-зырян – шаман. Вдруг знает он тайну страшного оборотня и обучил ей самовольную лесную деву? Сыскать бы его да выспросить. Хотя, конечно, про такие нечеловеческие дела и знать будет, да не скажет. Запрется.
Не хотят и самовольные непослушницы отстать от лихого любопытства, изменяют своему роду-племени человеческому. Как шла стихия жизни, так и идет от века и до века. Не касается сердец строптивых добрый звон колокольный, что летит над дремучей тайгой сибирской из святых церквей.
Заплутал человек от божьего пути святого да и в страшного зверя превратился.
Крадутся по нашей бескрайней тайге, ломая сухие ветки, мохнатые великаны.
Медведи-оборотни.
ЧУДОВИЩЕ ЛЕБЕДИНОГО ОЗЕРА
Давным-давно, еще от самого сотворения Господом Богом белого света, населилась матушка-сырая земля такими великими и дивными тварями, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Страх божий, да и только.
Сухими путями таежными грозные мамонты с бивнями да хоботами ходили стадами, а в морях рыбий царь, кит-великан, плавал да в наш древний Енисей далеко даже заплывал.
Завелось от тех несказанных да незапамятных времен множество разных дивных существ.
Научился человек охотиться на них и многих изучил. Но, видно, стало быть, не всех.
Края наши далекие, места от веку заповедные. Ходят, конечно, наши добытчики почти везде. Но ведь и то правда, что за промыслами тайны таежные в суете не разглядишь. Прячутся от шумных гостей вековечные секреты в глушь да в глубину озерную-болотную.
Придет человек простой за лесными подарками, разведет костер, обед наладит, выпьет, что покрепче, и позабудет осторожность. Обидится на него и матушка-природа по-своему. Напустит на лихого гостя неведомого зверя – и конец. Пропадет без вести, хоть и жалко бедолагу.
Заметили как-то бывалые люди, что нет-нет, да и потеряется в лесах за Богунаем мужичок.
За лесными горами, где золото намывают, есть заболоченный край, а за ним, еще дальше, скрывается прозрачное чистое озеро среди тайги. Дойти туда непросто, люди говорят, не любят эти места частых гостей. Легко потерять там узенькую звериную тропку да заблудиться в зарослях.
Но прямо заговорили о неведомом звере, начиная с пропажи близ озера охотника Шишенкова. Обстояло это таинственное дело так. Любили еще до войны известные в местном народе братья Шишенковы таежные приключения и часто далеко в лесу охотились со всяким удовольствием.
Пришло на Богунай лето красное, время промысловое приспело.
Отправился как-то раз один из братьев Шишенковых в дальний путь, до самого чистого Лебединого озера. Найти его трудно, так ведь дело верное.
Приготовился надежно. Ничего не забыл. Ружье двуствольное верное снарядил и порохом да свинцом патроны честь по чести приготовил. Взял, конечно, и острый нож булатный в кожаных ножнах. Уложил в заплечный мешок рыбацкие снасти да хитрые припасы.
Прекрасная там, на птичьем озере, рыбалка предстояла и клев завсегда самый удачный.
Настреляешь и уток, и гусей крупных, полярных.
Куда он ушел, точно ведь известно было. Потому как издавна в наших местах да на дворах обычай имеется: куда хочешь иди, но семье-то сказывай ясно. В какие дебри-места и за чем отправляешься.
Предупредил вот и наш герой про поход на дальнее нетронутое озеро. Никто не удивился.
Там и рыбы есть всякой серебристой, и птица большая гостит на дальнем перелете.
Красуются на водной глади среди серых гусей царские птицы. Машут крыльями белоснежные лебеди. Плавают рядышком и черные с отливом лебяжьи пары.
Редкое место Сибирского царства.
Направился с ружьем к заветному озеру охотник. А только нет его назад. Потеряли все терпение, а не дождались. Нет из лесу вестей, значит – беда.
Решил тогда меньшой брат пропащего, второй Шишенков, отыскать заплутавшего сам.
Снарядился, с хорошим ружьем взял вдоволь патронов с медвежьими пулями. Приладил булатный нож к поясу и молча за порог переступил.
Долго ли, коротко ли шел брат в тревоге по звериной дикой тропе. Одолел вскоре Богунайские горки и безопасно мест заболоченных, нелюдимых к вечеру достиг.
Идет в зарослях, приглядывается осторожно на шорох.
Надо сказать о пропавшем, что был герой в годах преклонных и много поохотился на своем веку. Бороды вовсе не носил, усов тоже не заводил.
Но лицом был самый русский, правильный. Светел ясными очами и волосом весьма курчавый. Сказать по правде, прямо богатырь крестьянского роду. Настоящий исконный сибиряк-первопроходец видом.
Не одолел бы его ни человек, ни медведь-великан. А вот бывает же беда, исчез. Будто срок пришел какой.
Идет меньшой брат на поиски лесною стороной. Вспоминает старшого да молится про себя.
Вдруг слышит с озерной стороны мрачный такой да протяжный не то вой, не то рев могучего зверя.
Чего только не померещится в дальних краях.
Стихло все снова, только птицы припевают да ветер с озера ветками наверху качает. Может, с болот трясина вздыхает?
Прибавил путник шагу, а уж солнце давно село, вечереет уже. Наконец расступилась вековая тайга.
Закричали вдруг впереди прибрежные птицы на озере и разом в небо поднялись.
Взволновали крыльями вечернее небо, покружили над водой и в дальних камышах укрылись.
Вот ты какое, Лебединое чистое озеро. Снял невольно путник перед прозрачной гладью свою черную шапку. Постоял, послушал вечную тишину.
Чует сердцем меньшой брат, рядом неладное что-то. Стал то озеро берегом обходить и сразу на стоянку вышел.
Подходит к ней ближе – и дрогнуло в душе. Видит: недалече на пригорке чернеется потухший костер. Ночевал, видно, кто-то и готовил. Играет ветерок озерный мертвою золою. Оставлен из лапника уютный для усталого добытчика шалаш.
Пригляделся искатель наш и покачал головою. Да, ведь все здесь.
Прилажен над кострищем просторный котелок с чаем. Грустит знакомая двустволка у входа в шалаш еловый.
Подошел брат, не утерпел и проверил стволы. Нет, хоть и заряжено, а никто, видно, не стрелял.
Все цело осталось.
Щелкнул затвором и на свое плечо найденное ружье, для верности, за ремень подвесил.
Присмотрелся теперь к самому мелкому и на первый взгляд неявному. Важнее мелочи в жизни ничего нет.
Заметил, конечно, следы братовых сапог на поляне. Сколько можно разведать, они от костра, шалаша да берега озера никудашеньки не отходят.
Ночевал здесь старшой Шишенков пропащий, и вся снасть его же личная сиротою осталась.
И следы все рядом, как привязанные. А человека, понимаешь, нет как нет. Пропал серьезно. Не было поблизости грозных следов медвежьих или волчьих. Чисто-гладко вокруг.
Пропасть человеку здесь, кроме озера глубокого, просто негде.
Получается, что исчез добытчик где-то совсем-совсем рядом на бережке. Потому все вещички словно собрались у костра.
Лежит рядышком и знакомый заплечный мешок, и веселый топорик отдыхает на дровишках.
Куда же старшой брат подевался? Много размышлял гость у серебристого Лебединого озера. Когда начало уже смеркаться в тайге, развел Шишенков под звездами яркий костер. Хорошо – дрова уже заготовлены.
Но спать побоялся.
Захотелось на свежем-то ветерке ему жареной рыбки. Заметил наш Шишенков в прибрежной хрустальной водице расставленные рыбные ловушки-мордочки. Но сразу снимать не стал. Притомился с дороги, пока дело распутывал, до тайных причин добраться решил.
