решение. Никогда больше он не позволит этому случиться. Никогда больше отец не поднимет на него руку. Потому что если он останется, и это случится, Барри был уверен, что убьет этого сукина сына. Его роковой удар в начале вечера был пропущен. В следующий раз он не станет этого делать. Он мог легко достать пистолет. Он знал, где отец хранит свой пистолет. У отца Тимми был оружейный шкаф, полный охотничьих ружей, и мальчики могли получить доступ к ключу. Если он останется здесь, то в следующий раз, когда отец придет за ним, он нажмет на спусковой крючок, а не сожмет кулак. А это было бы убийством, и за это сажали в тюрьму. За это и до смерти доводят.
Барри не хотел умирать, особенно сейчас. Он чувствовал себя заново рожденным. Он не знал, куда пойдет дальше и что будет делать, но ему казалось, что перед ним открыт весь мир. В любом месте было лучше, чем здесь. Он больше не хотел видеть ни этот дом, ни своих родителей, ни кладбище, ни церковь.
Когда боль утихла, Барри выключил свет и на цыпочках вышел в коридор. Он заглянул к матери.
Она лежала на спине с открытым ртом и тихонько похрапывала. Ему захотелось подойти к ней, поцеловать в лоб и сказать, что ему очень жаль, но он подавил это желание. Захлопнув за собой дверь ее спальни, он вернулся в свою комнату и стал рыться в шкафу, пока не нашел свой рюкзак. Его босая нога наступила на фигурку из "Звездных войн" - Гридо с бластером, и он прикусил губу, чтобы не закричать, что причинило ему еще большую боль. Потекла свежая кровь. Он протер ее салфеткой.
Барри надел ботинки и пошел на кухню. Он начал собирать вещи, которые ему понадобятся. Открывалка для консервных банок и бутылок из ящика для посуды, вилка, нож и ложка. Затем он совершил набег на буфет. Он набил рюкзак картофельными чипсами, "Твинки", "Херши", "Фруктовыми роллами", а также консервами - горохом, кукурузой, печеными бобами, суккоташем, тунцом, квашеной капустой, венскими сосисками - и несколькими крекерами "Ритц". Он проверил вес и с удивлением обнаружил, что рюкзак все еще относительно легкий. Он добавил еще немного "Твинки", затем закрыл дверцу шкафа и перешел к миске с фруктами, которая стояла на прилавке. Он выбрал несколько небольших яблок и положил их в рюкзак. Он избегал цитрусовых, опасаясь, что они испортятся раньше, чем он успеет их съесть.
Закончив обшаривать кухню, он перешел в гостиную. Она была захламлена пустыми банками из-под пива, грязными кофейными кружками и переполненными пепельницами. Его мать никогда не отличалась хозяйственностью, и это становилось только хуже по мере того, как ухудшалось состояние его отца. Барри нашел чуть больше десяти долларов в четвертаках, десятицентовиках и пятицентовиках в большой керамической пепельнице в форме дельфина, которую родители использовали для хранения мелочи. Он вспомнил день, когда они купили этот сувенир, во время семейной поездки в Национальный аквариум в Балтиморе.
Он хорошо провел время. Думал, что день пройдет хорошо. Потом, по дороге домой, отец отвесил ему подзатыльник за то, что он разговаривал, когда пытался вести машину. Нахмурившись при воспоминании, Барри опустил монеты в карманы. Его джинсы немного провисли от тяжести. Его родители не пропустили бы эти деньги. В последнее время у его отца, казалось, было больше наличных, чем обычно. Увидев сегодня на руке отца масонское кольцо Дэйна Грако, Барри заподозрил, что знает, как его отец получил эти новые богатства.
Ограбление могил.
Барри вернулся в свою спальню и закрыл за собой дверь. Он открыл свой банк "Балтимор Ориолс" и высыпал из него свои сбережения - двадцать два доллара и десять центов - а затем разложил купюры по карманам. Вместе с деньгами, которые он украл из гостиной, он полагал, что ему хватит на некоторое время. Если деньги и еда закончатся, было лето, и он всегда мог поесть, совершая ночные набеги на чужие огороды. Он раздумывал, брать ли с собой удочку, но решил, что она будет слишком громоздкой.
Он также взял из шкафа фонарик, перочинный нож, пистолет BB, запасные патроны COj и BB для пистолета и джинсовую куртку. На улице было тепло, но он не знал, куда идет, и рано или поздно она могла ему понадобиться. Кроме того, куртку можно было использовать как подушку или одеяло. Он завязал куртку на талии и засунул пистолет за спину, убедившись, что он плотно сидит на поясе. Затем он положил остальные вещи в рюкзак. Наконец, он открыл ящики комода, взял несколько пар нижнего белья, носки, рубашки и еще одну пару джинсов и тоже запихнул их туда. Набитая до отказа, ткань рюкзака вздулась по швам, и ему с трудом удалось застегнуть молнию. Когда он накинул лямки на ушибленные плечи, дополнительный вес тянул его, усиливая боль еще больше.
Он похлопал по звенящим карманам и оглядел спальню, пытаясь понять, не забыл ли он еще что-нибудь. Барри задумался, что ему следует чувствовать - грусть или ностальгию. Ведь это был последний раз, когда он видел свою комнату и все свои вещи. Но он не чувствовал грусти. Он не чувствовал ничего, кроме срочного желания уйти. Вещи были просто вещами. Купленные для него двумя родителями, которые улыбались, когда вручали ему эти вещи, несмотря на кошмары, которые за этим последуют. Все это ничего для него не значило. Покачав головой, он закрыл за собой дверь.
Он не оставил никакой записки. Ему нечего было сказать на прощание.
Кроме двух.
Он не мог убежать, не попрощавшись с Тимми и Дагом. Они были его лучшими друзьями, единственным хорошим, что когда-либо случалось с ним. То, что произошло сегодня за сараем, разбило ему сердце. Он должен был увидеть их еще раз.
Сделав как можно более глубокий вдох, чтобы не повредить бока, Барри подкрался к входной двери и выскользнул наружу. Не было необходимости вылезать через окно спальни, как он обычно делал, когда пробирался ночью. Отца не было, мать была в отключке, а ему было слишком больно, чтобы пролезть в окно.
Его встретил хор сверчков. Над головой сверкали звезды, двор заливал лунный свет. На другой стороне улицы возвышалась церковь - темная, мрачная и угрожающая. За ней в темноте простиралось кладбище.
