Преобладают запахи недавно положенной краски. Сквозь них чуть пробивается запах скипидара. Пахнуло сухими кроличьими какашками. Странно, что кролик решился сунуться сюда. Здесь он мог стать легкой добычей хищников. Терпкий запах огрызка яблока, свежий, яблоко съели сегодня, на огрызке остался человеческий запах. Моча койота, жутко вонючая.
Добравшись до конца проулка, сторож выключает фонарь, и безлунное небо накрывает их, словно они спустились в подвал и закрыли за собой дверь. Через пару шагов Гэбби останавливается. Вокруг простирается задний двор, который тянется вдоль западной части города.
Если бы не телепатический канал, связывающий Кертиса с собакой, он бы столкнулся со стариком. А так обходит его.
Гэбби хватает Кертиса, прижимает к себе, возвышает голос, чтобы перекрыть грохот зависшего над городом вертолета:
– Сейчас бежим на север, к сараю, который совсем и не сарай!
Кертис прикидывает, что этот сарай-который-совсем-и-не-сарай не столь далеко на севере, чтобы чувствовать себя там в полной безопасности. Собственно, если уж речь идет о безопасности, и канадская граница не так далеко на севере, и Полярный круг тоже.
Судя по звуку, вертолет снижается у южной окраины города, неподалеку от «Конюшни кузнеца». Рядом с мокрой деревянной платформой и отпечатками обуви и лап на мокрой земле у насоса.
Агенты ФБР… и армейские спецназовцы, если они есть… будут прочесывать город с юга на север, в направлении, в котором сейчас отступают Гэбби, Кертис и Желтый Бок. Преследователи прекрасно обучены, поиск людей – их профессия, что в городе, что на пересеченной местности, а большинство, если не все, имеют при себе приборы ночного видения.
Периферийным зрением слева от себя Кертис замечает слабое перламутровое свечение в непосредственной близости от земли. В тревоге смотрит на запад и видит, как тонкий слой тумана прикрывает землю. Потом понимает, что смотрит на соляное озеро, но не сверху, как прежде, а с уровня земли. И этот туман на самом деле естественное фосфоресцирование ровной, как стол, поверхности, призрак давно умершего моря.
Рев лопастей, рубящих воздух, смягчается, сопровождаемый свистом, который свидетельствует о замедлении вращения ротора. Вертолет уже стоит на земле.
Они идут. Они знают свое дело и очень быстры.
Спеша на север, Кертис волнуется, но не из-за людей, прилетевших на вертолете и, должно быть, спускающихся на внедорожниках по северному склону. В город прибыли куда более опасные враги.
Здания не позволяют полностью использовать потенциал приборов, отслеживающих источники теплового излучения и их перемещение. Они же частично, но не полностью блокируют энергетический сигнал, который излучает только Кертис.
Из-за естественной флуоресценции соляного озера ночь не такая темная, как несколькими мгновениями раньше. Кертис видит и силуэт Гэбби, и белые пятна на шерсти собаки.
Сторож не бежит в общепринятом смысле этого слова, а перемещается маленькими прыжками, совсем как его знаменитый дедушка в киномоменты серьезной опасности, приговаривавший при этом: «Черт, нам пора драпать». Этот Гэбби тоже драпает, но то и дело оборачивается, размахивая пистолетом, словно опасается, что ему на пятки уже наседает какой-нибудь злодей.
Кертису хочется кричать: «Скорее-скорее-скорее!» – но Гэбби, похоже, из тех людей, которые все делают, как считают нужным, и не желают прислушиваться к чьим-либо указаниям.
Хотя на юге поисковые группы одна за другой покидают вертолет, там не загорается ни одного огонька. Они предпочитают действовать под прикрытием ночи, уверенные, что с их поисковым снаряжением, созданным на основе высоких технологий, темнота – союзник, а не враг.
Помимо зданий, Кертиса прикрывает и перемещение людей, мешающее охотникам засечь его специфический энергетический сигнал, а в ближайшее время этих перемещений будет много.
И вдруг тишину разрывает крик. Крик взрослого мужчины, которого ужас мгновенно превратил в маленького ребенка.
Гэбби останавливается, прищурившись, смотрит в ту сторону, откуда они прибежали, его пистолет ходит из стороны в сторону, выискивая угрозу.
Схватив сторожа за руку, Кертис тянет его вперед.
У южной окраины города кричат уже два человека. Потом трое и даже четверо. Ужас бьет наотмашь и распространяется очень быстро.
– Святые дьяволы! Что это? – удивляется Гэбби, его голос дрожит.
Кертис тащит его, сторож подчиняется, но тут крики перекрываются автоматными очередями.
– Эти дураки расстреливают друг друга?
– Идем, идем, идем, – требует Кертис, им теперь руководит паника, заставившая забыть про дипломатичность, он уже силой тащит старика.
Люди, которых разрывают на части, которым вспарывают животы, которых поедают заживо, не могут издавать более страшные крики.
Бочком сторож вновь движется на север, Кертис уже не позади, а рядом с ним, собака впереди, словно шестое чувство подсказывает ей, где находится сарай-который-совсем-и-не-сарай.
Полгорода уже позади, они рядом с еще одним проулком между зданиями, когда странный свет вспыхивает справа от них, на улице, они видят его в тоннеле между деревянными стенами. Синий и искрящийся, короткий, как фейерверк, он дважды пульсирует, прежде чем погаснуть. А из темноты, которая следом за вспышками слепит глаза, в проулок с улицы вваливается дымящаяся, черная масса и несется на них.
Шустрый, но неуклюжий, словно марионетка на дергающих ее нитках, с костлявыми плечами, острыми локтями, шишковатыми коленями, Гэбби с удивительным проворством отскакивает с пути черной массы. Кертис повторяет его маневр, собака жалобно скулит, держась рядом с ним.
Со скоростью снаряда, вылетевшего из жерла орудия, мертвый мужчина отскакивает от одной стены к другой, его конечности выбивают дробь по доскам стен. Наконец проулок позади, и мужчина уже в открытом пространстве. Мгновение, и он проскакивает мимо Кертиса. Пугало, пробитое молнией, сорванное с привычного места ревущим торнадо, не могло бы набрать большую скорость. Наконец тряпичной куклой, без единой целой кости, он валится на землю. Запах идущего от него пара намного хуже, чем от мокрой соломы пугала, грязной, рваной одежды и изъеденной молью мешковины лица.
На растерзанной груди мужчины все-таки можно разобрать большие, когда-то белые, теперь обожженные и перекошенные буквы Ф и Р, а вот Б исчезло вместе с той частью груди, которую она прикрывала.
Хоть и страдающий артритом, сторож, похоже, понимает, в какую он попал передрягу, и находит в себе ту юношескую энергию и прыть, которую выказывал его знаменитый дедушка в своих ранних фильмах, таких, как «Колокола Розариты» и «Парень из Аризоны». Он бросается к сараю наперегонки с собакой, а Кертис спешит за ними.
