— Принеси мою куртку?
Когда Рогер вернулся обратно с курткой Арвида, тот натянул ее на себя и пошел домой, хлюпая водой в башмаках.
Около магазина он остановился и посмотрел туда, где родители Мортена держали его на руках и обнимали. Мальчик все еще плакал, но уже не так отчаянно. Арвид запахнул куртку плотнее и почувствовал тепло. Это было удивительно.
Куртка такая теплая. И она больше не велика. Она ему в самый раз.
Курс на Ховастен
Холод щипал щеки. Глаза Андерса наполнились слезами. Он нацепил на себя кучу одежды, под куртку надел спасательный жилет, но все равно мерз и, хотя был только на полпути к Ховастену, совсем продрог. На море виднелись какие — то пятна. Андерс пригляделся и понял, что это птицы.
Птицы напугали Андерса.
Что они там делают? Почему их так много?
Одни птицы кружили вокруг маяка, другие сидели на воде. Казалось, они просто показывают, что их много и они будут действовать, если что, единым фронтом.
Андерс отлично представлял себе, что может произойти, если такое количество птиц решит его атаковать. Сейчас они им не интересовались, но что будет, когда он высадится?
Лодка скользнула в скопление птиц, и Андерсу почудилось, что они настроены довольно агрессивно. Он решил использовать единственное средство, которое у него было. Достав бутылку с настойкой полыни, он быстро сделал глоток. Полынь обожгла гортань, но Андерс задержал дыхание, и через минуту неприятные ощущения прошли. Теперь он был надежно защищен.
Птицы кружили над ним, но не нападали. Андерс глубоко вздохнул и высадился на берег Ховастена.
В тот день, когда пропала Майя, на скалах лежал снег. Теперь все пестрело поздними осенними цветами. Растения обвивали скалы и являли собой какой — то причудливый рисунок, который он не в силах был разобрать. Символы… может, буквы.
Но это был язык цветов, он ничего не понимал.
Андерс присел на корточки и закрыл глаза. Затем огляделся и направился к маяку. Дверь была не заперта. Он открыл ее и вошел.
Что, если теперь птицы начнут его атаковать?
Нет. Они по — прежнему кричали там, снаружи, хлопали крыльями. Неужели они понимают крики друг друга? Может быть, они так разговаривают?
Андерс поднялся наверх, в круглую комнату. Там ничего не изменилось. Он подошел к тому самому месту, где Майя спрашивала его: «Папа, что там такое?» — и показывала на море.
Сначала ничего не было видно.
Ничего.
И тут он понял. Сперва это было слабое чувство, но оно становилось все сильнее и отчетливее. Это чувство было трудно объяснить. Андерс ахнул и прислонился к стене.
Ничего.
Бездна.
Под ним не было… ничего. Просто бездна. И все.
Он стоял над ней.
Как мы малы. Мы просто крошечные, слабые существа с нашими смешными игрушечными маячками, построенными на краю бездонной пропасти, до краев заполненной морской водой.
Повернувшись, он стал изучать надписи на стенах.
ТУТ БЫЛА ФРИДА 21.06.98
НЕМЕЦ ПЕРЕЦ КОЛБАСА
РВИ НА ЖОПЕ ВОЛОСА
Я + М = Л
ПАРНИ ИЗ НОТЕНА — ПРИДУРКИ
Надо же, сколько надписей, в прошлый раз он их не видел.
Вот еще одна: дата 28.01.89.
ПУТЬ НЕ ЗНАКОМ.
ТУДА И ПОЙДЕМ
А ведь Бьерн и Хенрик исчезли как раз в то время. Неужели это писали они? Ведь так называется последний альбом «Смите» — «Strangeways, Неге We Соте».
Андерс поднялся на ноги и бросился вниз по лестнице.
— Я найду вас, подлецы! Где вы прячетесь? Клянусь богом, я найду вас!
Он кричал и кричал, пока не охрип.
Придя в себя, он отметил, что птицы подплыли ближе к острову. Тысячи птиц перед Ховастеном. Чайки перестали летать и тоже опустились на воду.
Надо отсюда выбираться. И побыстрее.
Медленно, шаг за шагом он отступил назад к лодке, не упуская птиц из виду. Завести мотор он не осмелился и потому, схватив весла, начал быстро грести в сторону дома.
Отплыв на расстояние более ста метров, Андерс бросил весла и уткнулся головой в колени. Руки тряслись от страха. На дне лодки он увидел бутылку.
Андерс поднял бутылку. Сверху на этикетке почерком его отца было написано «полынь». Теперь он наконец понял. Теперь он точно знал, что случилось тогда с его отцом.
Полынь
На самом деле следовало, конечно, пойти домой и оставить деньги на столе, но Андерсу так хотелось еще какое — то время почувствовать себя сказочным богачом. Он шел мимо магазина, размышляя о своем богатстве. Лодки спасателей все еще кружили по заливу, разыскивая Торгни Эка, но зеваки уже разошлись. Если бы он пошел на причал, то взрослые непременно стали бы расспрашивать его о том, что он видел, а ему этого совсем не хотелось.
Мимо него на велосипеде проехала Сесилия. Андерс поднял руку в знак приветствия. Он почувствовал, что его рука пахнет рыбой. Сесилия остановилась около него.
— Что ты делаешь? — спросила она с любопытством.
— Да так. Ничего особенного.
— Что там такое на причале? Что — то случилось?
Андерс глубоко вздохнул и спросил:
— Мороженого хочешь?
Сесилия недоверчиво посмотрела на него и неуверенно улыбнулась:
— У меня нет денег.
— У меня есть.
— Ты приглашаешь? Да?
— Приглашаю.
Андерс знал, что они оба поступают немного глупо. Но никого другого поблизости не было, а карманы у него полны денег. Сесилия повезла свой велосипед до магазина, и он шел рядом с ней. Волосы у нее были заплетены в две длинные косы, и ему так хотелось к ним прикоснуться. Они казались такими мягкими и красивыми.
К счастью, его руки были засунуты глубоко в карманы, иначе ему было бы трудно сладить с собой.
Сесилия прислонила велосипед к стене и спросила:
— Ты много салаки продал, да?
— Да. Очень много.
— А я обычно продаю рождественские открытки.
— Хорошо идет?
— Когда как.
Андерс повеселел. Это было первое лето, когда он начал думать, что отличается от остальных своих друзей, которые были просто дачниками. И они могли подумать, что в том, что он сидит у магазина и продает рыбу, было нечто неправильное. А оказывается, и Сесилия что — то продавала. Хотя открытки не пахнут. По крайней мере, не так, как свежая салака.
Они зашли в магазин и стали изучать содержимое холодильника.
— Какое? — спросила Сесилия.
— Какое хочешь.
— Какое хочу? — Она посмотрела на него с подозрением. — А если большую трубочку?
— Да.
— Две большие трубочки?
— О'кей.
— А можно три?
