Только держитесь подальше от моря.
Почему отец постоянно пил? Ведь дело было не в море.
Или?.. Почему все — таки?
Андерсу было двадцать два, когда это произошло. Отец к тому времени уже не работал. Он то приходил на причал, всячески придуриваясь и развлекая других рыбаков, то вообще не появлялся пару дней, потом отправлялся на лов и работал целую неделю и вновь исчезал. Им удалось добиться для него раннего выхода на пенсию, и теперь он в основном сидел дома.
Иногда ему звонили и приглашали выйти в море, если требовалась помощь.
Среди прочего он внес большой вклад в строительство нового зимнего эллинга для хранения катеров, принадлежавших дачникам. Здание было еще не закончено, но корпус и крыша были уже на месте.
Никто не знал точно, что произошло в тот злополучный день, но считали, что с утра Йохан причалил на своей лодке к пристани, напилил досок для обшивки эллинга, устал и решил, что нет смысла возвращаться домой. Вместо этого он сгреб в кучу старый брезент, укутался в него и заснул.
Так он проспал до семи часов утра, пока на пристань не приехал грузовик с песком. Турбьерн, бывший за рулем, посмотрел в зеркало заднего вида и начал сдавать назад, даже не обратив внимание на брезент, пока задние колеса не наскочили на спящего Йохана. Турбьерн остановил машину и вышел, но было уже поздно.
Потом он клял себя за то, что, заметив лодку Йохана около причала, не догадался, что Йохан тоже где — то рядом. В кузове грузовика было пять тонн песка.
Никто не упоминал о бутылке, найденной рядом с телом Йохана.
Отец проснулся ночью, доковылял до лодки и выпил несколько глотков полынной настойки.
Андерс легко мог представить себе, как все было. Море, ночь, страх.
Папа. Папочка.
Острога
Симон сидел за кухонным столом, чинно сложив руки на коленях. Анна — Грета рылась в сундуке, выбирая свадебное платье, и он терпеливо ждал, когда ему можно будет посмотреть.
Весь сегодняшний день был посвящен подготовке к свадьбе. Они уже пригласили всех, кого хотели, арендовали банкетный зал, заказали свадебный торт и шампанское. Утром в воскресенье Анна — Грета хотела пойти в парикмахерскую в Нотене.
— А мне что делать? — спросил Симон.
Анна — Грета засмеялась:
— Тебе? Тебе, мне кажется, неплохо бы насладиться последними часами холостой жизни.
Симон не очень представлял себе, каким образом он может наслаждаться последними часами свободы. Заняться ему было совершенно нечем, и время тянулось медленно и тоскливо.
Да, время ползло как черепаха, хоть Анна — Грета и старалась его подогнать. Казалось, она очень хочет поскорее со всем покончить. Она быстро решила все вопросы, кого звать, кого не звать, разослала приглашения, продумала меню для банкета. Теперь она была занята платьем.
Симон тоже внезапно начал волноваться. Вопросы, его беспокоившие, еще вчера казались ему совершенно ничтожными. Например, он без конца думал том, надо ли ему надевать лакированные ботинки, или вполне можно обойтись без них?
Анна — Грета замешкалась у дверей. Затем она вышла. Симон потянулся. Анна — Грета в эти дни стала совсем другой — более нежной и женственной. И любил он ее как — то по — другому — более тепло и пылко.
Анна — Грета появилась на кухню с платьем в руках. Она приподняла его перед Симоном. Платье было из довольно грубой ткани коричневого цвета, с вышитыми белыми цветами. Это было любимое платье Анны — Греты. Она положила что — то на кухонный стол:
— Ты помнишь это?
Симон взял в руки наконечник остроги с раструбом.
Когда Йохану было восемнадцать, они с Симоном копали землю около дома Анны — Греты, и Йохан выкопал острогу. Полистав книги по археологии, они пришли к заключению, что этой остроге по меньшей мере тысяча лет.
Находка пробудила у Йохана неподдельный интерес, и целое лето он приносил домой из библиотеки книги по истории, археологии и геологии стокгольмского фьорда и внимательно изучал их. Больше всего его поражало то, что то место, где стоял их дом, находилось когда — то под водой.
В школе им объясняли, что остров каждый год приподнимается над уровнем моря примерно на полсантиметра. Но острога доказала ему, что это не просто слова, что это действительно так. Кто — то ловил рыбу на их огороде, в те времена, когда никакого огорода здесь не было, а плескалось соленое море. Йохана потряс этот факт.
Раньше Йохан не увлекался чтением, но в то лето он почти не расставался с книгами и подробно изучил историю архипелага в целом и Думаре в частности. Дошло до того, что он стал думать о поступлении в университет на геологический факультет. Правда, когда пришла осень, он забыл о своих благих намерениях и начал работать на верфи.
Острога была заброшена и спрятана в кладовке.
Симон взял острогу в руки. Она весила около фунта. Сколько рыбы поймали с ее помощью, кто был ее владельцем? Что с ним произошло?
— Анна — Грета, — спросил Симон внезапно, — а что случилось с Йоханом?
Анна — Грета тщательно сложила платье и положила его в пакет. Она молчала так долго, что Симон уже не надеялся услышать ответ на свой вопрос.
— Ты слышал что — нибудь об острове Гуннильсор?
— Да, — ответил Симон, — знаю, что этот остров можно видеть лишь время от времени. Он как будто то появляется, то исчезает.
— И что ты об этом скажешь?
Симон не знал, что ответить. Он задумался.
— Ну… в народе говорят, будто там какое — то сатанинское место. Не то чтобы я совсем не верил, но на самом деле это же просто оптический обман, да? Погода как — то влияет…
— Не совсем так, как ты говоришь, Симон. Гуннильсор позвал его. Так, что он просто не смог сопротивляться.
— Кто позвал? Остров? Йохана?
— Да. Йохан сказал, что этот остров находится над Ховастеном и постоянно перемещается. По ночам он оказывается как раз над Смекетом и зовет Йохана. Ты разве не помнишь, как он боялся? Ведь он всегда — всегда был настороже.
— Да, — сказал Симон, вспоминая Йохана, который сильно изменился с годами, — но ведь это какая — то ерунда. Как остров может звать человека? Как такое может бьггь?
Анна — Грета наклонилась к нему и понизила голос до шепота:
— А разве ты не слышал зов моря?
Еще неделю назад Симон при этих словах усомнился бы в психическом здоровье Анны — Греты.
— Не знаю, — сказал он, — может быть. А ты слышала?
Анна — Грета посмотрела в окно:
— Я рассказывала тебе про Густава Янсона? Смотрителя маяка?
— Да. Ты знала его?
