на земле возле дома, на крыше которого не хватало черепицы; один из них строгал ножом палку, другой сидел подальше от него, прижимая к лицу окровавленную тряпку, и свирепо поглядел на Томаса, когда тот проходил мимо. Неподалеку на солнышке спала свинья.
Он продолжал идти до самого вечера, миновал монастырь с садом, полным давно умерших монахинь, а затем направился к оврагу, где лег и проспал до самого рассвета.
Над замком на холме близ Морнаса развевался флаг в виде скрещенных ключей, извещавший о том, что он принадлежит папе римскому. Когда он попытался приблизиться к обнесенному стенами городу, его прогнали прочь, даже не дав возможности спросить о девочке.
— Черт возьми.
Когда он повернулся спиной к Морнасу, то услышал, как на юге зазвонили колокола.
В течение часа он выяснил причину.
Когда он увидел толпу, собравшуюся на улице следующей деревни, в которую он пришел, то сначала подумал, что чума, должно быть, уже закончилась. Хотя он видел в Провансе великое множество высохших трупов, он уже давно не видел свежего тела, и эти люди стояли рядом друг с другом, явно не опасаясь заразиться. Когда он подошел ближе, то увидел, что здесь действительно были свежие тела: около дюжины из них лежали перед церковью. Однако это были не жертвы чумы. Они истекали кровью. Священник склонился над одним из них, вынимая стрелу, которая, казалось, пронзила печень молодого человека.
Очень длинную стрелу.
Несколько скорбящих увидели Томаса и начали кричать, показывая на него пальцами.
Это была не просто группа деревенских жителей.
Это была группа разъяренных деревенских жителей.
Это была толпа.
— О, блядь, — сказал он.
Их было слишком много, чтобы сражаться, а на нем было слишком много оружия, чтобы бежать.
В основном это были женщины и старики.
Это был бы ужасный способ умереть.
Он показал им свои руки.
Пожилой мужчина схватил одну из них и потащил к телам. Томас попытался вырваться, но тут его схватили несколько пар рук, и он позволил им тащить и толкать себя вперед. Женщина, чьи глаза широко раскрылись от горя и ненависти, опустила руку в рану на теле молодого человека и размазала кровь по лицу Томаса.
— Подождите! Я ничего не сделал! — сказал он, хотя и не был уверен, что его услышали из-за криков. — Я не убивал этих людей!
Его ударили несколько раз, один раз концом грабель, и удивительно проворный маленький мальчик выхватил меч Томаса из ножен и убежал с ним, его лезвие высекало искры на земле.
Другой мужчина что-то крикнул толпе и взмахнул руками, призывая к спокойствию, хотя в одной руке он все еще держал стрелу, которую только что вытащил из мертвого человека.
Это был их священник.
Несмотря на свое затруднительное положение, Томас вдруг так сильно соскучился по отцу Матье, что чуть не разрыдался.
Толпа перестала кричать.
— Вы... из Франции? — спросил священник.
— Да.
— Не англичанин?
— Нет! Пикардия. Я из Пикардии, — сказал он, тщательно выговаривая каждый слог, и указал на дорогу, ведущую на север.
— Вы пришли для крестового похода?
— Я... ищу свою дочь. Вы не видели незнакомую девочку? Белокурую девочку?
Глаза священника сузились, и он покачал головой, подозревая, что его хотят отвлечь.
— Вы не из этих английских рутье69? — спросил он, показывая Томасу окровавленную стрелу. Священник он или нет, но он выглядел так, словно был готов воткнуть это в глаз Томасу.
— Нет, — торжественно произнес Томас. — Клянусь.
Старик с мокрыми от слез щеками что-то сказал священнику и указал на церковь. Священник кивнул.
— Вы приносите клятву в церкви.
Томас опустился на колени. Священник встал перед ним.
— Вы рыцарь Франции?
— Да.
— Поклянитесь.
— Да. Клянусь.
— Святым Михаилом и Святым Дени?70
— Святым Михаилом и Святым Дени клянусь, что я рыцарь.
— Вы рыцарь, ставший рутье? Бандитом?
— Нет.
— Поклянитесь в этом.
— Клянусь, я не разбойник, не присваиваю чужого имущества и не посягаю на их жизни. Клянусь, что я верный рыцарь Франции, слуга Бога и короля и друг Прованса.
— Эти люди, которые приходят…с длинными луками. Они рутье. Если вы их увидите, воздадите ли вы им по справедливости? Клянетесь ли вы совершить над ними Божье правосудие?
— Да. Клянусь.
Священник жестом велел Томасу встать, что тот и сделал.
Затем святой человек обратился к толпе с заявлением.
Многие кивнули, а некоторые шагнули вперед, чтобы похлопать рыцаря по плечу.
Мальчик, который держался за руку отца, вернулся с мечом, неся его так чтобы острие было высоко над землей.
Томас вытер меч полой своего гамбезона и вложил в ножны.
Прежде чем он ушел, женщины усадили его и стянули с него ботинки. Ему вымыли ноги и лицо. Ему предложили кастрюлю с чуть теплым куриным рагу, приправленным чесноком и луком-пореем, таким густым, что деревянная ложка торчала прямо из него.
Он все это съел.
Выпрямившись во весь рост, он направился к городу Оранж. Даже в своей почти разрушенной кольчуге, в изодранных ботинках, в пропотевшем и покрытом пятнами ржавчины гамбезоне, его осанка делала его похожим на рыцаря больше, чем за многие годы.
Дорогу перед ним перебежал заяц.
Он рассмеялся.
ДВАДЦАТЬ-СЕМЬ
О Рутье
Город Оранж простерся за большой римской аркой, вроде как оберегавшую дорогу, которую оседлала, дорогу, ведущую к городским воротам. Лавки и дома, выросшие за городскими стенами, прислонялись к этим стенам или друг к другу, но вокруг арки была оставлена благоговейная пустота. Казалось, что император или полководец, отдавший приказ о ее возведении, все еще внушает такой ужас, что его арка осталась нетронутой, даже когда люди, искавшие камень для строительства домов, беспрепятственно крали плиты из амфитеатра на холме.
Баня располагалась ближе к арке, чем любое другое здание, и девушки, которые там работали, любили старый памятник. Они обвивали виноградными лозами и вырывали молодые деревца, корни которых могли однажды повредить его фундамент. Они приходили посидеть, прислонившись к прохладному камню, когда им нужно было укрыться от пара. Как и сама арка, эти девушки были широко известны.
Путешественники со всего Прованса и Лангедока знали о Рагу Арки, как называлась баня, и о женщинах, которые там работали; возможно, это были не самые красивые цветы Оранжа, потому что тех отправляли в Авиньон; это были слегка несовершенные красавицы, которых не отправили на юг из-за родинки или слабого подбородка. Девушки, которые не вышли замуж, потому что отцы отправили их на поиски денег, или девушки, которые вышли замуж, испытали горечь и стали жить в тени арки. Девушки, которые знали толк в удовольствиях и учили этому.
Солнце только что село, когда Томас приблизился к огромной римской арке и маленькому городу за ней. У него было мало денег, так что не было никакого смысла подниматься к воротам Оранжа, которые все
