— Ты не можешь так жить.
— Я скучаю по тебе.
— Не пытайся перевести разговор!
— Ты хочешь, чтобы я умерла?
— Я хочу, чтобы ты обрела мир и покой.
— С кем это вы разговариваете? — Это вернулся Дункан с бархатной шкатулочкой для драгоценностей.
— Здесь мой муж, — объяснила я, переводя взгляд с одного на другого.
— У меня сложилось впечатление, что он умер. — Дункан Джонатана не видел — либо не мог видеть. Тот пожал плечами.
— Это его, похоже, не останавливает.
— Вы плохо выглядите. — Дункан внимательно рассмотрел зияющий разрез у меня в груди и накрыл его рукой. — Нужно немедленно заняться вашей раной.
— И что со мной станется?
— Вы о чем?
— Я буду жива или мертва?
— Не знаю. Думаю, вам эта рана не на пользу — раз вам покойные мужья являются.
Джонатан наклонился к самому моему уху.
— Шарлотта, не препятствуй ему. Твой час еще не пробил. Еще не время.
— Я так по тебе скучаю.
— Я всегда с тобой. Разве ты не чувствуешь?
— Это не то же самое.
— Мы снова встретимся — в конце пути.
— Ты будешь ждать меня?
— Всегда и навеки.
— Ощущения могут быть непривычные, — предупредил Дункан, прерывая наше прощание. Он открыл шкатулочку и извлек из нее маленькую изогнутую иголку с катушкой золотых ниток. Он вложил иглу в мою рану и отступил на шаг. Игла задвигалась сама, стягивая рассеченные мышцы и артерии, останавливая тепловатый ток крови. Мучительную боль сменило легкое саднящее ощущение. Когда все закончилось, Дункан извлек иголку из моей кожи и отложил ее на стол. — Как себя чувствуете?
— Как живой труп.
— Ну так живой же!
Я обвела взглядом комнату. Джонатан исчез, но эта потеря ощущалась не так болезненно, как во сне: ведь он действительно был со мной здесь, рядом, и я сама, по своей воле отослала его прочь. И тоска моя утратила былую остроту.
— Вот это была свадьба — мало не покажется! — промолвил Дункан. — Ну, или была бы — если б все-таки состоялась.
— Боюсь, мистер Уотли надолго вышел из строя.
— Вам неразумно здесь оставаться, — предостерег Дункан.
— Да, знаю.
— Куда вы пойдете?
— Обратно в Эвертон, разумеется.
— Но как? Похоже, вы уничтожили все пути назад, а мистер Уотли не в том состоянии, чтобы вам помочь.
— Может, в подполье знают потайные пути?
— Будьте очень осторожны. Вы призвали в Упокоение Смерть. Эшби охотится за вами. — Дункан достал из-под стола чистый плащ и простое, неказистое платье, из тех, что носили служанки Сумеречья, и помог мне переодеться.
— А что произойдет здесь? — полюбопытствовала я.
— До поры до времени мистер Уотли будет накапливать силы. Что будет потом, я не знаю. Вы идти можете?
Дункан помог мне подняться с кресла. Я стояла на ногах куда тверже, чем раньше. Он вывел меня из круглой комнаты и проводил до черного хода. Сад застыл в ожидании; экипажи и гости куда-то исчезли.
— От всего сердца желаю вам удачи, миссис Маркхэм.
— И тебе, Дункан, того же.
Мы пожали друг другу руки, и я вышла в ночную прохладу. В теле моем крови почти не осталось; у меня не было ни обязательств, ни спутников — и ни малейшего представления, как попасть домой. Однако что-то еще не давало мне покоя и тяжело давило на грудь.
Я извлекла на свет отцовскую трубку, мамину прядь волос и обручальное кольцо Джонатана. Я принесла их в Упокоение из самого Эвертона, да только никак не могла вспомнить, зачем они мне тут. Я знала, кто эти люди, как они пахнут, как звучит их смех, как они улыбаются. Каждую ночь я видела их во сне, заново переживала давние воспоминания и создавала новые, о том, что никогда не могло сбыться. Я видела их встарь — и однажды я снова их увижу. Я опустилась на колени, выкопала ямку и похоронила три памятные реликвии, спасенные от пламени. И на душе у меня полегчало.
Луна висела в небе совсем низко. Я пошла по извилистой тропке прочь от Дома-Сумеречья к огромным воротам в дальнем конце усадьбы. Там ждал меня некто — весь в черном.
— Как приятно снова с вами повстречаться, миссис Маркхэм. — Джентльмен по имени Смерть чуть приподнял черную шляпу-котелок в знак приветствия.
Кто-то караулит вас. Караулит и ждет.
— Вы вернулись, — удивилась я.
— Я же доселе в Упокоении не бывал. Столько всего предстоит сделать, столько всего посмотреть. Мои услуги очень востребованы.
— Боюсь, не все вам здесь порадуются.
— А мне вообще мало кто радуется. И куда же вы идете?
— Домой.
— Да вправе ли я называться джентльменом, если не предложу даме проводить ее домой в темную лунную ночь? Может статься, мы пройдемся вместе? Где бы мы ни оказались, мы с вами оба заводим друзей с неизъяснимой легкостью, — отметил он с лукавым сарказмом, предлагая мне руку.
И я приняла ее.
— Я мертва? — полюбопытствовала я.
— Не вполне уверен. Для меня все это тоже внове. Дорога, еще не изведанная. Думаю, в пути мы поладим. — И он распахнул передо мной ворота.
Я подумала о Генри и детях и, как ни странно, о мистере Уотли. Игра закончилась. Отныне моя жизнь принадлежала мне. Не нужно придерживаться никаких правил и никакие мрачные призраки не отнимут жизни моих близких. Все мои составляющие сорвали с меня как маску, осталось не то, чем я была, а то, чем я могу стать.
Собравшись с духом, переступила порог Упокоения рука об руку со Смертью, этой единственной константой моего прошлого и будущего. Ведь что бы со мной ни случилось, все дороги приводят — и приведут! — обратно к нему.
Готовясь отослать «Шарлотту» в большой мир, я весь расчувствовался — и не далее как нынче утром пролистал первый законченный черновик романа, датированный 9 февраля 2009 года. Что это была совсем другая книга — мягко сказано! Я очень обязан целому ряду людей, в течение последних трех лет помогавших мне найти нужный голос (как для себя, так и для Шарлотты).
Даниэль Тэйлор первой прочла рукопись и укрепила мою уверенность в том, что я представляю, куда ввязался. Лора Стивенсон, Сара Стивенсон, Уильям Кауч, Кэтрин Маки, мой отец и мачеха очень помогли мне своими бесценными замечаниями и предложениями, а также правильно поставленными вопросами.
Ракеш Сатьял, мой добрый гений, представил рукопись в издательство «Харпер Коллинз». Без него этот роман никогда не обрел бы нынешнюю форму.
