Я невольно улыбнулся, считая, что он в корне не прав, и заговорил как можно мягче:
– Ну не знаю, дружище. Просто не знаю. Уверен лишь в одном: я предан нашей общей безумной цели. И все пережитое не научило меня ни осторожности, ни доброте.
Луи не проронил ни слова, а медленно поднялся со стула и направился к двери. Я понял, что ему пора идти к своему гробу и что вскоре мне придется последовать его примеру.
Я пошел за Луи, и мы вместе покинули дом, спустились по черной лестнице с железными ступенями и прошли сквозь влажный сад к парадным воротам.
Я снова на мгновение увидел черного кота, сидящего на ограде, но ничего не сказал Луи, решив, что в Новом Орлеане полно бродячих котов и все мои подозрения одна глупость.
Настало время прощаться.
– Ближайшие несколько вечеров я проведу с Лестатом, – ровным тоном сообщил Луи. – Хочу ему почитать.
Он не реагирует, но и не останавливает меня. Теперь ты знаешь, где меня найти, когда Меррик вернется.
– Он все время молчит? – спросил я, имея в виду Лестата.
– Иногда говорит, но совсем немного. А то вдруг попросит поставить запись Моцарта или почитать ему стихи старых поэтов. Но в основном он такой, каким ты его привык видеть. Ничего не меняется. – Луи помолчал, бросив взгляд на небо. – Я хочу побыть с ним вдвоем несколько ночей, прежде чем вернется Меррик.
В голосе его слышалась решительность и в то же время печаль, тронувшая меня до глубины души. Так вот что он задумал! Попрощаться с Лестатом! Я знал, что сон Лестата настолько глубок и беспокоен, что даже столь ужасное известие от Луи не способно заставить его подняться.
Я смотрел вслед уходящему другу, а небо с каждой секундой становилось все светлее. Запели птицы. Я вспомнил о Меррик, и меня захлестнуло желание. Желание мужчины по отношению к женщине. А как вампир я жаждал иссушить ей душу и оставить здесь навсегда, чтобы иметь возможность ее видеть. Мысленно я вновь оказался с ней в палатке, в деревушке Санта-Крус-дель-Флорес, и испытал мимолетное наслаждение.
Это мука, когда к вампиру возвращается слишком много воспоминаний из смертной жизни. Мой преклонный возраст действительно подразумевал наличие богатого опыта и обширных знаний. А теперешнее мое проклятие добавило к ним красок и блеска, от которых я не мог отказаться.
И мне пришла в голову мысль, что если Луи действительно решит оборвать свою жизнь, закончить долгое путешествие в сверхъестественное, то как я смогу оправдаться перед Лестатом, Арманом и, прежде всего, перед самим собой?
Прошла неделя, прежде чем я получил письмо от Меррик. Она вернулась в Луизиану.
«Мой возлюбленный Дэвид!
Приходи вместе с другом в мой старый дом завтра вечером, как можно раньше. Смотрителя я отошлю. Буду ждать вас в гостиной.
Хочу познакомиться с Луи и услышать из его собственных уст, чего он ждет от меня.
Что касается предметов, которые когда-то принадлежали Клодии, то у меня сохранились четки, дневник и кукла.
Все остальное можно без труда устроить».
Я едва сдерживал волнение. Ожидание следующего дня было мучительным. Я тут же отправился в сиротский дом Святой Елизаветы, где Лестат проводил в одиночестве многие часы, погрузившись в сон на полу старой часовни.
Когда я вошел, Луи сидел на мраморном полу рядом с Лестатом и негромко читал вслух какую-то английскую поэму из старой книги.
Я сообщил Луи о письме.
В облике Лестата ничего не изменилось.
– Я знаю, где этот дом, – сказал Луи. Он тоже чрезвычайно разволновался, хотя, как мне казалось, пытался это скрыть. – Я там буду. Наверное, мне следовало бы спросить у тебя разрешения, но прошлой ночью я сам отыскал этот дом.
– Превосходно, – откликнулся я. – Увидимся там завтра вечером. Но послушай, ты должен...
Я умолк.
– Ну же, продолжай, – мягко ободрил он.
– Ты должен помнить, что она очень сильная женщина. Мы поклялись защищать ее, но отнюдь не потому, что она не способна сама постоять за себя.
– Опять мы об одном и том же. – В голосе Луи не было ни нетерпения, ни раздражения. – Я тебя понимаю.
И знаю, что ты имеешь в виду. Когда я поклялся пройти по этому пути, то заранее подготовился к беде. И завтра вечером возьму себя в руки.
Лестат не дал ни малейшего повода думать, что слышит наш разговор. Он лежал все в той же позе, со спутанной шевелюрой, одетый в мятый и пыльный красный бархатный камзол.
Я опустился на колени и почтительно поцеловал Лестата в щеку. Он продолжал, как прежде, смотреть перед собой во тьму. У меня опять создалось ясное впечатление, будто его душа не пребывает в теле, а где-то бродит как неприкаянная. Мне хотелось рассказать ему о нашем плане, но в то же время я не был уверен, что следует сообщать ему об этом.
Мне почему-то казалось, что если бы он узнал о нашем намерении, то наверняка попытался бы нас остановить. Должно быть, в ту минуту его мысли были очень далеко.
Уходя, я слышал тихий мелодичный и в то же время страстный голос Луи, продолжавшего чтение.
В назначенный вечер небо было очень ясным, если не считать нескольких небольших, ослепительно белых на темном фоне облаков. Светились лишь маленькие звезды, но я все равно их разглядел, хотя никакого утешения мне это не принесло. В меру влажный воздух окутывал восхитительным теплом.
Луи пришел за мной на Рю-Рояль. Мы встретились у каретных ворот. От волнения я почти не обратил внимания на его внешний вид и заметил только, что на этот раз он удивительно элегантно одет.
Я уже упоминал, что обычно Луи не слишком много внимания уделяет одежде, хотя в последнее время его вкус заметно улучшился. Однако в этот вечер он превзошел самого себя.
Повторюсь, я был слишком занят предстоящей встречей с Меррик, чтобы зацикливаться на мелочах. Убедившись, что Луи не мучит жажда, что выглядит он вполне по-человечески и на лице играет румянец – в подтверждение того, что он недавно насытился, – я сразу направился с ним к дому Меррик.
Пока мы неторопливо шагали по пустынным и унылым улицам старого района, ни один из нас не проронил ни слова.
У меня в голове роились беспокойные мысли. Мой рассказ о Меррик еще больше приблизил меня к ней, чем в тот вечер нашей встречи в кафе на Рю-Сент-Анн, и желание снова увидеть ее, вопреки любым обстоятельствам, оказалось гораздо сильнее, чем я ожидал.
Больше всего меня мучила последняя выходка Меррик, когда она прибегла к колдовству. Зачем она пыталась поразить меня, посылая ко мне собственный призрак? Я хотел прямо спросить ее об этом, решив добиться ответа на этот вопрос, прежде чем мы двинемся дальше.
Когда мы дошли до восстановленного дома за высокой стеной, Луи по моему настоянию остался терпеливо ждать, а я отправился побродить вокруг.
