— Прошу располагаться, — сказал Николас, указывая на диван и стулья.
— У нас есть вопросы, — с места в карьер начал Гробовщик.
Хранительница стиснула ему руку.
— Вы знаете, кто мы? — спросила она Уиттакера.
— Знаю, — он прошел к бару. — Желаете выпить?
— По-моему, рановато еще для выпивки, — поморщился Гробовщик.
— Алкоголизм, несомненно, является болезнью, — пустился в свое любимое рассуждение мэр. — Но, к счастью, жители Клейсвилла от нее застрахованы, как и от всех прочих. Правда, не на всю жизнь, а до восьмидесяти лет. Потом вся защита пропадает. — Он налил себе щедрую порцию виски. — А вы, мисс Барроу?
— Нет, спасибо.
Она села на диван. Туда же уселся и Гробовщик.
Разговаривать, сидя за письменным столом, было неучтиво. Николас взял бокал и сел напротив своих посетителей.
— Вы знаете о договоре? Об… особом положении жителей города?
— Кое-что знаем, — ответила Хранительница. — Мы знаем о существовании договора.
— А еще мы знаем, что людей убивает вовсе не дикое животное, — добавил Гробовщик.
Мэр покачал головой.
— В этом надо убедиться. Возможно, не животное в привычном понимании этого слова. Но любое существо, жестоко убивающее людей… Животное — прекрасное слово. Совсем недавно жертвой… животного стала одна из членов городского совета. Некоторое время назад таким же способом была убита ваша бабушка. — Он выразительно посмотрел на Хранительницу. — Я достаточно повидал и могу сказать: это существо — в большей степени животное, нежели человек…
Гробовщик промолчал, однако изгиб его рта подсказал мэру: Байрон Монтгомери думает в точности так же. А вот новая Хранительница насупилась и сказала:
— Это не их вина. Если бы о мертвых заботились, как надо…
— Об этом животном точно не заботились, и потому вам нужно поскорее найти его и восстановить спокойствие в городе.
Николас говорил ровным голосом, но от одной мысли об изуродованном теле Бонни-Джин у него противно сводило живот.
— И это все, что ты можешь нам сказать? «Найти и восстановить спокойствие в нашем городе»? — Тон Гробовщика был далеко не дружелюбным. — А ты знаешь, что мы пережили на этой неделе? Кого потеряли? Мы пришли сюда не за приказом: найти и восстановить порядок. А как насчет помощи? Я уже не говорю о простом человеческом сочувствии.
— Байрон, — тихо осадила его Хранительница, взяв за руку. — И все-таки, что вы можете нам рассказать? — спросила она обращаясь к мэру.
Николас пристально поглядел на обоих.
— Первой жертвой стала миссис Барроу. Сегодня было обнаружено изуродованное тело Бонни-Джин Блю. Я не знаю, какими критериями руководствуется это животное, если тут вообще можно говорить о критериях. Были и другие нападения. К счастью, там ограничивалось лишь укусами. Более десятка случаев. — Мэр глотнул виски. — В любом другом месте такие события всколыхнули бы город. Наши жители не в состоянии связать все случаи вместе. Воздействие договора. Связывать события и делать выводы могут лишь члены городского совета. Насколько я знаю, так было всегда.
— А где текст договора? — спросила Хранительница. — Покажите его. Наше положение дает нам право его прочитать.
— Содержание договора всегда передавалось устно. Кажется, из соображений безопасности, чтобы договор случайно не попал в чужие руки… Никаких текстов.
Николас испытывал странное чувство вины, будто нарушал сейчас верность занимаемому посту.
— Поверьте, Клейсвилл — прекрасный город, — сказал, обращаясь прежде всего к Хранительнице. — Мы годами жили без происшествий. Если кто-то из мертвецов вдруг пробуждался, ваша бабушка знала, что нужно делать. Мудрее ее не было во всем Клейсвилле.
— Но почему нужно соглашаться с таким порядком вещей? — не унималась новая Хранительница. — Почему жители Клейсвилла соглашаются с такой жизнью и не пытаются ничего изменить?
Николасу очень не хотелось говорить на эту тему. Не хотелось признаваться в том, что временами беспокоило и его самого.
— Этот порядок вещей… сложился давно. Нам не у кого спросить. Основатели города давным-давно умерли… Да, мы не можем уехать отсюда. Мы рождаемся и умираем здесь. А в промежутке не так уж плохо живем. Нам есть с чем сравнивать. Достаточно включить телевизор и посмотреть выпуск новостей.
Он прошел к бару и налил себе вторую порцию.
— Думаю, многие жители других городов согласились бы на такую жизнь. У нас никто не болеет. Мы умираем либо от несчастного случая, либо от старости, либо… когда решаем добровольно уйти и освободить место для других.
Услышав это, Гробовщик и Хранительница переглянулись.
— Мисс Барроу, наверное, вы не знаете, что у нас в городе нет… свободы рождаемости. Существует очередь на рождение детей. Людям приходится ждать, пока кто-то не умрет. Правда, некоторым семьям мы предоставляем исключение.
Он внимательно посмотрел на своих посетителей.
— Можно заработать это право, выполняя общественно значимую работу. Можно передать свое право на рождение другому, подвергшись добровольной стерилизации. Население Клейсвилла не может расти бесконтрольно. Основатели предвидели и этот аспект. Они позаботились, чтобы всем жителям хватало пищи и других необходимых ресурсов.
— Но это было несколько веков назад, — возразила Хранительница. — Сейчас пища и прочие товары — не проблема. Их можно закупать где угодно.
— Согласен. Но в городе ограниченное число рабочих мест. К сожалению, у нас сейчас есть бедные, поскольку население превысило норму и мы не можем всех обеспечить работой.
Николас натянуто улыбнулся.
— В нашей жизни много привлекательного, но чтобы она оставалась такой и впредь, ею надо управлять. Мы должны опираться на имеющиеся у нас ресурсы. В частности, на вас обоих.
— Что-то меня не тянет соглашаться с такими порядками, — признался Гробовщик.
— Лично я посоветовал бы вам не забивать себе голову вопросами. Гораздо лучше, если каждый из вас будет выполнять свою работу, как я выполняю свою, — сказал мэр, глядя на них. — Вы занимаете в городе особое положение. Но должно же существовать… разделение труда. Мы справляемся с проблемами города, вы справляетесь с проблемой животных.
Хранительница встала, а поскольку рука Гробовщика лежала в ее ладонях, он тоже встал. На мгновение Николас им позавидовал. Они не одиноки. Потом он напомнил себе, что Хранительницы и Гробовщики в большей степени подвержены насильственной смерти, чем все прочие уроженцы Клейсвилла. Роз без шипов не бывает.
Николас тоже встал.
