Выходя из зала и проходя мимо картин, Эрих заинтересовался одной из них, где в центре событий был изображен крест, увитый розой. На минуту Эрих остановился возле этой картины распятия Христа, где его самого не было видно. Только основание креста и пробитые гвоздями ноги и две женщины, по всему Мария Магдалина и мать Мария.
— Вам любопытно это полотно? Эта картина напоминает мне фреску Жана Кокто в Нотр — Дам де Франс в Лондоне, но эта гораздо старше. Эта работа семнадцатого века. Роза и крест, как символ Воскрешения и Искупления Христа. Роза — божественный свет вселенной, крест — земной мир страданий.
— Мне это что-то напоминает, господин Веттин, — Эрих почувствовал, что ему не так просто будет уйти, и какое бы он не принял решение, главное, это решение принял Вольф Веттин. Роза и крест… роза и крест, чтобы это значило, застряло в голове Майнца, средневековый замок, все это очень странно.
2001 год Саянск
Селезнев уже долго не выходил на связь и некоторые люди в Европе начали волноваться. Прошло уже более трех лет, а он так ничего и не сказал о том, что происходит с чипом Мелвила утерянным много лет назад.
В один из морозных вечеров, когда Селезнев только что вернулся из Москвы в Саянск, дома его ждал сюрприз. Открыв дверь, Сергей удивился, ему показалось, что он запирал замок на два оборота, еще больше его поразило то, что в прихожей стоял портфель… не его. Он пожалел, что сейчас у него нет оружия, неужели они все-таки его нашли, спустя полтора года. Еще не заходя на кухню, где его терпеливо ждал гость, Селезнев, почувствовал, как почва начала уходить из-под ног. Повесив пальто в гардероб и не разуваясь, он двинулся навстречу своей неизвестности. Что его там ждало или кто, он не мог с уверенностью сказать и пока только чувствовал, как капельки холодного пота заставляют рубашку прилипнуть к спине.
— Добрый вечер, Сергей Маркович, — улыбнулся мужчина с рыжеватыми волосами и такими же рыжими торчащими усами, как у таракана. В его холодных голубых глазах было что-то жутковатое, и Сергей порядком испугался, что для него это совсем не добрый вечер. — Присаживайтесь, у меня к вам серьезный разговор.
— Да… здравствуйте но я… не знаю вас…
— Позвольте представиться, — холодно сказал незнакомец, — Христиан Талер, меня прислал господин Веттин, с кем у вас было соглашение. Вы ему сообщили, что нашли того человека, который похитил из лаборатории чип Мелвила и вещество. Много лет мы искали этого похитителя, по этому господин Веттин щедро заплатит вам за информацию о некоем Дмитрии Арбенине.
Селезнев опешил, они знали про Дмитрия, но как, неужели кто-то еще работает на немецких агентов.
— Мы не из разведки, — улыбнулся Талер, словно читая его мысли и видя, как скисло лицо Селезнева, добавил — вам нечего опасаться, просто то, что сделал Арбенин, нужно… не вам мне все это объяснять, на кону само существование человечества, если все пойдет не по тому плану.
— Вы пугаете меня, господин Талер, — Селезнев налил себе воды, — не хотите ли кофе?
— Нет, — усмехнулся Талер, — с некоторых пор я пью только напитки приготовленные собственноручно. Извините, но это необходимая привычка при моём роде деятельности.
— Я знаю, где Арбенин, — Селезнев, закусив нижнюю губу, посмотрел на своего собеседника, — но почему найдя меня, здесь в российской глубинке, вы не можете отыскать Арбенина, ведь он насколько я знаю, живет в Москве.
— Вам за это платят, а информацией от вас мы не обладаем.
— Его жену и сына я нашел, — пробормотал Селезнев дрожащим голосом, — просто не успел вам все передать.
— Вам было заплачено, и нас не интересуют ваши проблемы. Мы не можем действовать открыто в вашей стране, все слишком серьезно, мы не немецкая разведка и мне было трудно проникнуть в доверие некоторым лицам, чтобы беспрепятственно найти вас и свободно путешествовать в вашей стране. Да, а что у Дмитрия есть сын?
Селезнев не знал, как ему ответить, полтора года назад, Валерия ему обо всем рассказала, о том, что Сережа его сын и что Дмитрий сделал ему операцию с применением какого-то секретного вещества и микросхемы неведомой для научных умов мира, некоего изобретателя из Англии Дейла Мелвила. Именно по этому, Селезнев не знал, что сказать этому Талеру, так как понимал, что его откровения могут дорого стоить Валерии и его сыну. Хотя, если разобраться, подумал Селезнев, какой он мне сын, Сергей никогда не признал бы во мне отца. Вот Арбенин другое дело, но Валерия, как она отнесется к тому, что я предал ее, она может все испортить…
— Господин Селезнев, нам не нравится то, как вы работаете последнее время, где ваше былое рвение, не для этого вы получили внушительную сумму денег, чтобы использовать нас. Наша организация не потерпит лжи.
— Вы угрожаете мне? — усмехнулся Сергей.
— Нет, — покачал головой Талер, — просто предупреждаю о том, какие могут быть последствия. Господин Веттин не такой человек, которого используют, у нас был договор, который вы как я понял, отказываетесь выполнить, но теперь вы слишком много знаете. По этому, хорошенько подумайте о том, что предстоит вам испытать, прежде чем, сказать мне, окончательное нет.
— Господин Талер, — Селезнев склонил голову на бок, — я влиятельный человек в этом городе и не нужно меня пугать.
— Простите, но у меня уже нет времени говорить с вами, — Талер поднялся со стула и направился к выходу. — Шестого февраля, сведения о Дмитрии Арбенине и человеке на котором он применил чип Мелвила и вещество, должны лежать на столе господина Веттина, по этому у вас совсем немного времени, с учетом ужасной работы вашей почты. Можете связаться с ним посредством электронной почты, так, я думаю, будет удобно.
— Но… вы мне не оставляете выбора… — начал было Селезнев, на что Христиан улыбнувшись, нахлобучил на голову мохнатую лисью шапку и направился к выходу, — ненавижу эту ужасную страну, то дождь, то снег, — выругался Талер, взял портфель и не оглядываясь направился вниз по лестнице.
Что же делать, пронеслось в голове у Селезнева. Спустя столько лет он узнал от Валерии, что Сергей его сын. Теперь, когда она осталась совсем одна, Лера все ему рассказала. Она не любила сентиментальности, но в тот вечер, изрядно выпив, расчувствовалась и все выложила.
Он помнил, что после несостоявшейся свадьбы, Сережа так и не вернулся домой, план матери не удался, Арбенин сам все рассказал и опроверг фальшивый тест ДНК. Как она не пыталась, Сережа не захотел понять того, что мать хотела, как лучше. Подстроенное Максом происшествие все-таки помешало Сергею отправиться с отцом в Москву. Он остался в Ангарск, где его дела шли из рук вон плохо. Все закончилось отчислением из института и призывом в ряды Российской Армии. Он отслужил положенные два года, потом ушел на сверхсрочную службу, долго был в Чечне, где его следы потерялись. Даже со своими связями, Селезнев не мог помочь Лере, ни кто не знал, где искать Сергея Звягинцева, он словно исчез. И теперь, когда Валерия была в таком подавленном состоянии, предать ее, сказав Талеру и его хозяину, кто тот самый киборг, было бы совсем последним делом. Селезнев знал обо всем, но когда он решился на сотрудничество, с некоей немецкой религиозной организацией, он не думал, на сколько все будет серьезно. С одной стороны ему было наплевать на своего сына, который открыто, выражал к нему неприязнь, но Валерия, ужасно переживавшая за то, что совершила, не простила бы его никогда. Что же делать, что же делать, неустанно твердил Сергей, если я все расскажу, они уничтожат сына, а Валерия, когда узнает об этом и что тогда будет, он даже не хотел думать. За эти три года, она стала для него не просто партнером и любовницей.
