— Не уверен, что то, "как" он это проделал, так же важно, как "зачем", — заметил Томас.
Я кивнул.
— Он получает уйму преимущества. Парализует силовые структуры смертных. Отвлекает копов и всех прочих, чтобы те не мешались у него под ногами.
— Но это только один повод. Ты говорил что-то насчет мощения пути?
— Умгум, — я прожевал оладью с сиропом. — Черная магия очень тесно связана со многими негативными эмоциями — особенно страхом. Поэтому если ты делаешь что-то, напугавшее чертову уйму народа, ты делаешь среду более благоприятной для черной магии. Этот трюк сеет хаос. Приводит в расстройство множество людей. И наверняка поможет главному шоу, намеченному на первое ноября — точнее, на сегодняшний вечер.
— Ты уверен, что на сегодня?
Я кивнул.
— Совершенно. Хэллоуин ведь. Барьеры между миром смертных и миром духов сегодня слабее всего. Если им нужно как можно больше духов, чтобы пожрать для увеличения собственной силы, наловить их легче всего сегодня. Все фокусы с черной магией, что устраивают они по всему городу — это часть такой подготовки. Создают спиритические завихрения. И облегчают применение все больших объемов черной магии.
Томас слушал меня, кивал и ел.
— И как, интересно, — спросил он, прожевав, — ты собираешься вызвать Совет, если телефоны отключены?
— Альтернативные каналы связи, — ответил я. — Пошлю гонца.
— А мне в это время, — произнес Томас не без горечи, — что, сложа руки сидеть?
— Нет, не сложа руки, — заверил я его. — Тебе предстоит рассчитать, откуда им удобнее всего призывать самых древних духов. И еще, я оставлю тебе копию цифр Костлявого Тони. Попробуй понять, что они означают.
Он погонял по тарелке кусок оладьи.
— Древние духи приходят с кладбища, так?
— Возможно, — согласился я. — Однако порой они привязаны не к географическим точкам, но к тем или иным предметам. Посмотри, что удастся нарыть насчет захоронений и археологических раскопок североамериканских индейцев. По давности они примерно соответствуют тому, что нужно наследникам.
— Ясно, — кивнул Томас — без особой, правда, убежденности в голосе. — И ты хотел еще, чтобы я подумал над цифрами.
— Вместе с Баттерсом, — уточнил я. — Он может помочь по обоим направлениям. Он чертовски сообразителен.
— Если он, конечно, захочет помогать, — заметил Томас. — Он вполне может решить забрать фишки и выйти из игры, пока еще жив.
— Если он так сделает, придется тебе поработать в одиночку, — сказал я. — Но мне кажется, он не захочет.
Дверь со двора распахнулась, и в кухню ввалились Баттерс с задыхающимся Мышом на поводке. Пес, прихрамывая, подошел ко мне, ткнулся мокрым носом в руку и дождался, пока я почешу его за торчащим под неправильным углом ухом.
— Кто и что не захочет? — поинтересовался Баттерс. — Ого, оладьи! А мне осталось?
— На плите, — сказал Томас.
— Класс.
— Баттерс, — повернулся я к нему. — Послушайте, в принципе, вы вольны дальше делать все, что считаете нужным. Если хотите, я отвезу вас домой после завтрака.
Он посмотрел на меня широко раскрытыми глазами.
— Конечно, хочу. Октоберфест ведь сегодня, и конкурс.
Томас выразительно покосился на меня.
Баттерс посмотрел на меня, потом на него, потом опять на меня.
— Вы хотите, чтобы я что-то сделал?
— Возможно, — кивнул я. — Надо кое-какие изыскания проделать. То есть, я абсолютно пойму вас, если вы решите уехать — типа, от добра добра не ищут. Но и помощь ваша нам не помешает, это правда.
— Изыскания, — повторил Баттерс. — Какие изыскания?
Я объяснил.
Баттерс прикусил губу.
— А меня... никто не попытается меня убить за то, что я делаю это?
— Не думаю, — ответил я. — Впрочем, не хочу вам врать: это чертовски опасная братия. Я не могу предугадать, что им еще придет в голову.
Баттерс кивнул.
— Но... Если вы не добудете этой информации, что случится?
— Остановить их будет еще труднее.
— А если вы не остановите их? Что тогда?
Я отложил вилку: аппетит мой разом куда-то пропал.
— Один из них получит в руки власть космического масштаба. Меня убьют. И множество невинных людей. И одному Богу известно, что можно натворить, обладая такой властью, в долгосрочной перспективе.
Баттерс опустил взгляд на свои оладьи.
Я ждал. Томас тоже молчал. Его аппетит явно не пострадал, так что некоторое время единственным звуком в кухне оставалось позвякивание его вилки и ножа по тарелке.
— Это важнее меня, — произнес, наконец, Баттерс. — Это важнее даже чем полька. Так что, пожалуй, я помогу.
Я улыбнулся ему.
— Премного благодарен.
Томас поднял взгляд и внимательно посмотрел на Баттерса.
— Умгум?
Баттерс кивнул и поморщился.
— Если я уйду, зная, что могу помочь... Не знаю, смог ли бы я жить дальше с этим. То есть, если бы вы попросили меня стрелять в кого-нибудь, или чего еще такого, я бы сразу сделал ноги. Но изыскания — другое дело. Изыскания — это по моей части.
Я встал и легонько хлопнул Баттерса по плечу.
— Томас объяснит вам, что надо.
— А вы куда? — спросил он.
— Мне нужно выяснить, как призвать Эрлкинга, — ответил я.
— Это для этого все так гоняются за этой книгой?
— Наверняка поэтому.
— Но она ведь была у вас в руках. Черт, да вы ведь ее прочитали.
Я провел рукой по глазам.
— Угу. Знаю. Но тогда я еще не знал точно, чего в ней искать.
Баттерс кивнул.
— Досадно.
— Есть немного.
— Жаль, что память у вас не фотографическая, — заметил Баттерс. — У нас в колледже учился один парень с такой. Этому ублюдку достаточно было раз глянуть, и он через неделю запросто из головы как по бумажке шпарил.
Тут меня осенило — я даже дернулся от возбуждения.
— Что вы сказали?
— Э... Что у вас нет фотографической памяти?
— Да, — просиял я. — Баттерс, вы гений.
— Ну... да, — кивнул он и тут же спохватился. — Правда?
— Натуральный гений, — сказал я. — Просто с ума сойти.
— О... Хорошо.
Я встал и принялся собираться.
— Где тот рюкзак, который я просил вас принести?
— В гостиной, — ответил Баттерс. — А что?
— Он вам может пригодиться, — хромая, вышел я в гостиную и вернулся с рюкзаком, на ходу ощупывая выпуклость в месте, где лежал Боб. Потом взял куртку, сунул в карман ключи от машины и направился к двери.
— Куда ты сейчас? — поинтересовался Томас.
— В дозор, — отозвался я.
