взгляд на часы, стрелки которых указывали на цифру одиннадцать.
– Добрый день, Анета, – прозвучал знакомый голос Дэниэля Фауста.
– Здравствуйте.
– Могу ли я вас пригласить на кофе и ланч?
Она закусила губу и потерла лицо рукой.
– Встреча предполагает присутствие других участников?
– Естественно.
– Куда мне подъехать?
– Кофейня напротив Ольшанского кладбища со стороны парковки.
Кинских тяжело вздохнула, вспомнив, что она там делала с Карлом, и пообещала приехать через час. Подошла к гардеробной, ласково провела пальцем по атласным сарафанам, льняным юбкам, раздумывая, что бы выбрать. Ехать на встречу в летнем платье она не рискнула, зная, что ее могут потащить на кладбище или еще куда похуже, поэтому Энн надела песочные брюки и зеленую шелковую блузку на тонких бретельках. Не удержавшись, обулась в изящные босоножки на тонкой невысокой шпильке, а в машину с собой захватила сумку со сменной одеждой на всякий случай. Подъезжая к месту встречи, Энн увидела Карла, стоявшего у дороги. Ладони вспотели, и она нервно дернула рычаг переключения скоростей, паркуя «Ягуар» возле него.
– Добрый день, Анета.
Карл во всем белом – штаны и рубашка, был до странного похож на святого, сошедшего с икон. На шее висело тонкое ожерелье в виде католических четок, но в этот раз она заметила в вороте кулон-крест и обожженную кожу под ним.
– Здравствуйте, Карл.
Она подняла взгляд выше и столкнулась с внимательными глазами цвета горячего шоколада. Карл протянул руку и осторожно прикоснулся к ее ладони, а затем пожал пальцы. Энн бы отдернуть руку и гневно высказать все, что думает о его словах, сказанных Фаусту, но она лишь смотрела в его глаза, странно успокаиваясь от близости, от прикосновения прохладных пальцев. Заготовленные хлесткие фразы разом стали неважными. Жадно рассматривая лицо Энн, Карл тихо произнес:
– Простите, Анета. Я повел себя недостойно. Я сожалею, что обидел вас. Мне… – он замолчал, будто подбирая правильные слова, – мне все это время не хватало вас.
Энн не понимала, в какой момент Карл стал ей так важен. Возможно, когда закрыл ее собой в подземном коридоре Пражского Града, а быть может, когда помог с первым обращением.
– Мир? – сглотнув сухой ком в горле, спросила она.
– Мир? – озадаченно переспросил Карл.
Энн закатила глаза и дернула уголком губ.
– Так спрашивают, когда хотят помириться и оставить разногласия в прошлом.
– Мир, – поспешно подтвердил Карл, чем вызвал улыбку Кинских.
В кофейне за столиком у окна их ждали Вильгельм и Фауст, очевидно, наблюдавшие за их разговором. Энн поняла это по тому, как мистер Рот старательно прятал ехидную ухмылку, которая то и дело кривила его выразительные губы.
Сделав заказ, они перебрасывались общими вежливыми фразами, обсудили новости об исчезновении укушенных из больницы, которых с точностью в сто процентов забрали подручные вейтус, заметая следы, а после того, как им принесли кофе и десерт, Дэниэль наконец-то спросил:
– Расскажите, где вы были всю неделю, графиня, и есть ли у вас хорошие новости?
Энн оглянулась по сторонам: в это время в кофейне сидела пара человек и слишком далеко, чтобы услышать их разговор.
– Да, новости обнадеживающие. Стая из Австрии встанет на нашу сторону. Они прибудут завтра – послезавтра и включатся в патрулирование ночного города. Дэниэль, если можно, возьмите координирование их группы на себя.
Фауст кивнул и выжидающе посмотрел на Энн. Она продолжила.
Коротко рассказала о том, как нашла дневник в картинках, как разгадала место. На моменте, когда она упомянула о латинской поговорке про сады и лекарство, Энн замолчала, удивившись возникшему напряжению за столом. Кинских поведала и о Маркусе, тренировках и своей второй смерти для обретения новых способностей. Умолчала лишь об Эдгаре и о том, где точно находится поселение влколаков. На всякий случай. Она доверяла им, но не всем в равной степени, поэтому Пертисау должен был остаться нетронутым ни Орденом, ни упырями.
Карл же поделился, чем занимались они: о том же латинском выражении и поиске артефакта, о котором говорил брат Вильгельма. Когда он заговорил об Элеоноре Шварценберг, Энн подалась вперед, жадно слушая.
– Минутку, – она прервала Карла и достала телефон, чтобы позвонить.
– Уже соскучилась? – послышался в трубке голос с ленцой.
Карл как бы невзначай подвинулся ближе к Энн.
– Маркус, нам нужно, чтобы ты попросил Лиама просмотреть записи его предков, которые эмигрировали из Богемии в Канаду. А еще лучше – отсканировать записи и прислать мне на почту. Это буквально вопрос жизни и смерти.
– Ты слишком много просишь, графиня. А взамен что?
От его полунамеков щекам Энн стало жарко, и еще оттого, что, казалось, все присутствующие за столом слышали каждое слово Маркуса, пусть она и убрала громкость до минимума.
– Об этом поговорим, когда вы приедете в город, – отрезала она, пытаясь выйти из дурацкого положения.
– Хорошо, сделаю. Пошли мне мейл сообщением, – прозвучал довольный голос Шварца, и он отключился.
Энн обвела взглядом присутствующих:
– У меня есть недостающая часть истории об Элеоноре и двух спасенных ею влколаках.
После короткого объяснения все согласились, что в документах переселенцев из Богемии должна храниться тайна или хотя бы намек на нее, если только Элеонора действительно ею владела. Решено было подождать информации и встретиться в тройском особняке для чтения. Кинских планировала показаться в университете и решить возникшие ввиду ее долгого отсутствия вопросы. Уже собираясь уходить, она увидела, как Карл подался вперед, рассматривая что-то за оградой кладбища, видневшейся из окна. Мельтешение за забором заметили и остальные.
– Я схожу.
Вильгельм поднялся, за ним Карл, а Фауст остался сидеть, сверля взглядом Кинских.
– Вы не сказали, где находится община влколаков.
– Не сказала, – согласилась Энн, копируя холодную улыбку Дэниэля.
– Не доверяете нам?
– Вопрос выживания влколаков как вида. Я не вправе у них это отнимать.
– Сколько приедет?
– Точное количество не скажу, возможно, около тридцати.
Дэниэль восхищенно цокнул языком и удовлетворенно кивнул.
– Помните, Анета: люди не должны знать о мире энсиа, не должны видеть бойни, волков, кровососов.
– Я понимаю это, как и стая Маркуса Шварца.
Закончив дела в университете и написав заявление на академический отпуск, Энн освободила себя от необходимости притворяться и делать вид, что все в порядке. В резиденцию Ордена она не поехала, получив сообщение от Дэниэля:
«Планы изменились. Встречаемся за час до заката в абсентерии возле Староместской площади. Одевайтесь удобно».
Что-то неясное маячило в мыслях Энн, что-то казалось странным в истории с упырями и оружием против них, но у нее никак не получалось нащупать ту самую нить, которая помогла бы распутать этот моток тайн.
Припарковавшись в нескольких кварталах от места встречи, она мельком
