– Я только хотел знать, успокоишься ли ты когда-нибудь, – ответил ему Габриэль совершенно спокойно.
– Успокоюсь?
– Станешь ли вести себя как должно?
Уилл скрестил руки на груди. Его глаза опасно засверкали.
– Никогда не успокоюсь, – ответил он. – А кстати, это случайно не твоя сестра мне рассказала…
И тут резко открылась дверца экипажа. Кто-то схватил Уилла за воротник и грубо затащил его внутрь. Дверца со стуком захлопнулась, и Томас, вытянувшись в струнку, ударил кнутом. Через мгновение экипаж качнулся и покатил по ночной улице, оставив позади взбешенного Габриэля, которому ничего не оставалось, как только сжимать в бессильной злобе кулаки и смотреть вслед удаляющемуся недругу,
* * *
– О чем ты только думаешь? – покачал головой Джем, затащив Уилла в экипаж и усадив напротив себя. Его серебристые глаза холодно сверкали в полумраке. Он сидел с прямой спиной, зажав между коленями трость и положив руки на набалдашник в виде головы дракона. Насколько Уилл знал, эта трость принадлежала еще отцу Джема и была изготовлена специально для него сумеречным охотником – оружейником из Пекина. – Зачем ты цепляешься к Габриэлю Лайтвуду? С какой целью?
– Слышал, что он говорил о тебе?
– Плевать на то, что он говорит обо мне, и на то, что он думает. Он только себе нервы треплет… – Джем наклонился вперед и положил подбородок на руки. – Знаешь, никак не могу понять, почему у тебя совершенно нет чувства самосохранения. Хотя, в конечном итоге, тебе все-таки придется на учиться самообладанию, чтобы справляться без меня.
Уилл пропустил это замечание мимо ушей, впрочем, как и обычно.
– Габриэль Лайтвуд едва ли представляет угрозу…
– Тогда забудь о нем. Лучше скажи – есть ли у тебя какая-то веская причина, чтобы кусать вампиров?
Уилл коснулся кончиками пальцев засохшей крови на запястье и улыбнулся:
– Они этого не ожидают.
– Конечно. Они знают, что случается, когда один из нас пробует кровь вампира. К тому же они думают, что у тебя в голове есть хоть капля мозгов.
– И каждый раз они жестоко ошибаются на мой счет. Подобные наивные мысли еще ни разу не сослужили им хорошую службу.
– Да и тебе тоже. – Джем задумчиво посмотрел на друга. Он был единственным, кто никогда не выходил из себя, общаясь с Уиллом. И не важно, что мог вытворить Уилл, максимум, на что он мог рассчитывать, так это лишь на легкое раздражение со стороны Джема. – Что у вас случилось? Мы ожидали сигнала…
– Устройство Генри не сработало как положено. Вместо вспышки света оно подпалило занавески.
Джем откашлялся, словно ему стало тяжело дышать.
Теперь настал черед Уилла внимательно смотреть на друга.
– В этом нет ничего забавного. Я не знал, появитесь вы вовремя или нет.
– Ты действительно думал, что мы можем не появиться после того, как начался пожар? – осторожно поинтересовался Джем. – Они могли зажарить тебя на вертеле, и мы это отлично знали.
– А Тесс, глупое создание, должна была уйти с Магнусом, а вместо этого уперлась…
– Ее брат был в том доме, безоружный, прикованный к стулу, – заметил Джем. – Я тоже не уверен, что ушел бы, окажись на ее месте.
– Вижу, ты мою точку зрения не разделяешь.
– Конечно, отчасти я тебя понимаю, – покладисто ответил Джем. – Симпатичная девушка всегда отвлекает от важных дел.
– Считаешь, что она симпатичная? – удивился Уилл: Джем редко о ком высказывался в подобном духе.
– Да, и ты считаешь так же.
– Не замечал. В самом деле, не замечал.
– Да не ври ты. Все ты заметил, и я заметил, что ты заметил, – улыбнулся Джем. Несмотря на то что еще час назад он сражался с вампирами не на жизнь, а на смерть, сейчас юноша выглядел бодрым и полным сил. На щеках его играл легкий румянец, а глаза задорно блестели. Уилла не могли не радовать произошедшие с другом перемены. В последнее время он частенько чувствовал себя неважно. И каждый раз Джем становился ужасно бледным, почти белым, а зрачки его напоминали пятнышки черной золы на снегу. В такие минуты его, как правило, охватывало безумие. И каждый раз, когда такое случалось, Уилл крепко держал Джема, пока тот метался по кровати, кричал что-то на другом языке и закатывал глаза. Уилл понимал, что Джем ходит по краю и каждый следующий такой приступ может стать последним. Он иногда думал о том, что станет делать после смерти Джема, но не мог вообразить себе дальнейшую жизнь без друга. Единственное, что он мог, так это мысленно вернуться назад и вспомнить о своей жизни в Академии еще до появления Джема. Однако и он, и Джем старались гнать от себя дурные мысли.
Но были и счастливые дни, вроде сегодняшнего, когда Уилл смотрел на Джема и не видел никаких следов страшной болезни. Тогда он позволял себе мечтать: как было бы хорошо, если бы Джем вдруг неожиданно выздоровел. И никаких тре вог, никакого иссушающего душу, изматывающего страха. Потому что Уилл всегда боялся за друга, порой ему казалось, будто в его голове живет крошечный червячок страха, который, накормленный гневом и болью, вырастает до немыслимых размеров, а потом снова скукоживается и ждет своего часа.
– Уилл, – голос Джема прервал неприятные размышления, – ты слышал хоть одно слово из того, что я говорил тебе в последние пять минут?
– Нет.
– Мы можем не говорить о Тесс, если ты не хочешь.
– Дело не в Тесс… – И это была правда. Уилл не думал о Тесс, совсем не думал. Во время битвы его беспокоил только он сам, а именно его умение принимать решения и его мастерство. – У одного из вампиров был раб… Человек. Он бросился на меня, и я его убил, – продолжал Уилл. – Убил не задумываясь. А ведь это был всего лишь глупый юноша, и вот теперь он мертв.
– Он был темным, – заметил Джем. – Он бы стал вампиром. Это был вопрос времени.
– Он был всего лишь глупым юнцом, – повторил Уилл и отвернулся к окну, хотя из-за ярко горящего в экипаже колдовского света можно было ясно различить только собственное отражение на оконном стекле. – Я собираюсь напиться, когда вернемся домой, – добавил он. – Думаю, мне это необходимо.
– Нет, не напьешься, – возразил Джем. – Ты знаешь, что случится, когда мы доберемся до дома.
Понимая, что Джем прав, Уилл нахмурился.
* * *
Тесс сидела на обитом бархатом сиденье экипажа напротив Генри и Шарлотты, которые шепотом обсуждали события прошедшего вечера. Тесс позволила словам свободно скользить мимо и совершенно выпала из реальности. Во время сражения погибли только два сумеречных охотника, но бегство де Куинси было серьезной проблемой, и Шарлотта волновалась, опасаясь недовольства Анклава. Генри пытался ее успокоить, но его жена казалась безутешной. Тесс же, если бы у нее еще оставались бы силы на то, чтобы что-то ощущать, сказала бы, что чувствует себя очень плохо. Поэтому сейчас она даже думать не хотела о том, что было и что будет.
