– Ты хочешь сказать, я действительно еду в автомобиле и в него врезается самосвал? – Прош засмеялся.
– Не обязательно.
– Подставное лицо? Даже если подыщешь подходящего дурака, он должен быть похож на меня… Нет, чепуха все это…
– А если, к примеру, такой вариант. Ты конструируешь эту самую бомбу, что-то там делаешь неправильно, и бум! Взлетаешь на воздух! Сапер ошибается раз в жизни… Так, кажется, говорят.
– У меня высочайшая квалификация.
– От ошибок никто не застрахован. Взрыв обезображивает труп до неузнаваемости… Разрывает на сотни кусков…
– Это ты хватил!
– Ладно, на десятки. Опознать твою личность не представится возможным А придут ко мне, я подтвержу. Да, мол, Прош. Продемонстрирую горе…
Брат даже попытался изобразить на лице скорбное чувство. Поджатые пухлые губы и уныло повисший банановый нос выглядели довольно комично, и Прош невольно хмыкнул.
– Ну, хорошо, допустим, – произнес с сомнением, – а кого ты выдашь за меня? Живого человека представишь? Так дело не пойдет!
– Зачем живого. Подберем труп какого-нибудь бомжа, мало их, что ли, в трупарню доставляют.
– Труп вряд ли подойдет. Медэксперт в момент определит, что это туфта.
– Ничего не определит, – гнул свое брат. – Медэксперты тоже люди, кушать хотят. А не подойдет труп, так можно и живого… Опять же бомжа. Чего их жалеть – отработанный материал.
– Вот так же и со мной, – печально заметил Прош, – кто-то там, наверху, скажет: какой-то армяшка, чего жалеть, таких не одна тысяча сыщется! Одним больше, одним меньше…
– Кончай подобные разговоры! – разозлился брат. – Нужно сопротивляться… А раскисать?.. Я от тебя даже не ожидал.
– Знаешь что! – тут же завелся Прош. – Я раскис как раз от твоих речей. Раз подписался, нужно решаться. Подставлять вместо себя даже последнего бродягу я не намерен. Тем более тебя. И потом, повторяю, от них не спрячешься. Да и не поверят они, что классный взрывник вдруг подорвался на собственной бомбе.
– Ну как знаешь, – брат, видимо, тоже принял решение. – Только давай так. Получится у тебя, не получится, ты навсегда исчезнешь из нашей жизни.
– Могу прямо сейчас, – отозвался Прош.
– Как знаешь.
Брат, не прощаясь, вышел из дома, и почти сразу же Прош услышал звук отъезжающей машины. Он вновь вернулся в комнату и принялся за оставленное занятие. Руки машинально выполняли привычное, повторенное сто раз, а мысли продолжали работать все в том же направлении. Что случится после того, как он нажмет кнопку? Он пытался поставить себя на место организаторов операции. Скорее всего он бы постарался устранить исполнителей. Но, с другой стороны, зачем? Кому мешает он, Прош. Теоретически никому. Ничего толком не знает. Но, может быть, его выбрали именно поэтому. Ничего не знает, никому не нужен… Скажем, происходит взрыв… Начинаются поиски. Предположим, некто подскажет, где и кого искать. Его поймают. И что? А то! Он – именно та фигура, которая всех устраивает. Не русский. Черножопый. С Кавказа. Именно то, что нужно. Пресса и телевидение раструбят данное обстоятельство на весь мир. Никому никакого дела, кто он на самом деле – армянин, азербайджанец, чечен… Какая разница, главное – оттуда. Но для этого он нужен не живой, а мертвый.
Война с Чечней кончается для русских самым позорным образом. Поражение от каких-то занюханных горцев оскорбительно для великой нации. Убийство одного из лидеров государства подольет масла в огонь. Руки у тех, кто желает продолжения войны, будут развязаны. Все очень просто. Да, просто… А как же с ним? Задание нужно выполнить обязательно, иначе они уничтожат брата и его семью. Но ведь можно и выполнить задание, и постараться не попасться.
Прош достал из пиджака сотовый телефон…
А тем временем руководитель адского проекта, старый диверсант Егор Тарасов, в сопровождении верного оруженосца Кости Самсонова прохлаждался после трудов неправедных на берегу пруда, который уже описан в нашем повествовании. Был поздний вечер, но народ вокруг резвился и гулял по случаю пятницы на всю катушку. Неутомимый гармонист, пьяно улыбаясь, раздувал меха своего инструмента, импровизируя на тему бессмертной «Мурки». Иной раз руки музыканта допускали сбой, и тогда над гладью вод разливался вальс «Амурские волны».
– Хорошо, отлично! – закричал Егор, плюхнувшись на соломенную рогожку рядом с Костей. – Ты посмотри, мой друг, какие стоят погоды. Великолепие божье!
– А мы его нарушаем, – буркнул Костя.
– Чем же это, позволь спросить? Нечистыми замыслами? Есть, конечно, немного, но откуда ты знаешь, кто водит нами? Господь или дьявол. Пути, как известно, неисповедимы, и посему…
Егор не довел мысль до конца, откинулся на спину и уставился в розовое закатное небо.
– С доморощенной налетчицей как будто улажено, – неожиданно изрек он.
– Это с Ольгой, что ли?
– С ней. Улетела бедная Ольга вместе с дочкой в Грецию. Не бывал в Греции?
Костя промолчал.
– А там, между прочим, неплохо. Несколько провинциально, но в этом главная ее привлекательность. Тихо, мирно, песок чистый, море теплое… Вот сделаем дело, можешь туда рвануть. Особенно на островах классно! А какая там подводная охота!.. Блеск! Однако преждевременный выход Ольги из игры путает наши планы. Придется искать новый персонаж.
– Какой персонаж?
– Для осуществления моего плана требуется еще один человек. Я, понимаешь ли, возлагал определенные надежды на эту лихую дамочку, но она раньше времени прокололась.
– А армянин?
– Прош? Он не подходит. Не вызывает доверия. К тому же у него иная роль. Честно говоря, он меня тоже беспокоит.
– Думаешь, сбежит?
– Куда ему, сердешному, бежать? Но Прош неглуп и скорее всего догадывается о роли, которая ему уготована.
– О какой роли?
Егор повернулся к Косте и внимательно глянул ему в лицо.
– Сдать я его хочу.
– Выдать, что ли?
– Вроде того. Это часть плана. Может, и не нужно было говорить раньше времени…
– Так раз уж начал…
– Тебе вообще этот Прош понравился?
– Я и видел его всего-то один раз.
– Ну и что ж, что один. Хотя разве один? Два получается. Первый раз, когда ты его убить хотел.
Костя пожал плечами:
– Да, убить… но ведь не со зла, от безысходности. Если бы тогда отказался, все могло повернуться по-другому. Даже если бы меня упекли в дисбат, и то было бы лучше…
– Чем же лучше?
– Не связался бы с бандитами… да и с тобой.
– Люблю прямоту. Но почему тебе не нравится мое общество?
– Почему не нравится? Я так не сказал. Мне не нравится то, чем ты занимаешься. Не нравится убивать людей.
– Ты еще никого не убил.
– Правильно. Но я причастен к убийствам. Скольким уж?.. Павла, этих возле реки, парня, который повесился…
