— Что? — Я снова окаменела. — О чем ты?
Дядя Боб остановился и обернулся ко мне:
— Я помнил, что для тебя это очень важно, поэтому приехал сюда, чтобы лично переговорить с судьей. Увы, безуспешно. Она не могла вынести решение, чтобы твоего приятеля не отключали от системы жизнеобеспечения, поскольку его мозг мертв, а содержание коматозника обходится штату в целое состояние.
— Ты сам приехал сюда? Ради меня?
— Да. — Дядя неловко поправил воротник. — Самое меньшее, что я мог сделать, — это присутствовать при том, как его будут отключать от аппарата. Но когда я приехал, тут уже все на ушах стояли. Он исчез.
— Исчез? — взвизгнула я, откашлялась и переспросила: — Куда же он делся?
Дядя наклонился ко мне и громким шепотом произнес:
— Не просто исчез, Чарли. Испарился.
В голосе его слышалось отчаяние.
— Не понимаю. Он сбежал?
— Сама все увидишь.
Мы поспешно миновали вход и вошли в маленький кабинет охраны.
— Покажите ей, — велел дядя надзирателю. Тот послушно нажал пару клавиш на компьютере, и я спросила:
— Что это?
— Смотрите. Вы все увидите, — ответил он.
На мониторе была запись с камеры слежения. Я узнала место.
— Это коридор у палаты Рейеса?
— Смотрите, — повторил надзиратель таинственно и вместе с тем раздраженно.
Я заметила движение и наклонилась к монитору. Дверь в палату была открыта; на черно-белой записи была видна вся комната. Рейес пошевелился, поднял руку к голове, рывком сел на постели и огляделся. Качество изображения оставляло желать лучшего, и было трудно различить наверняка, но, скорее всего, это был Рейес. И он пришел в сознание. Словно пытаясь сориентироваться, замер, глубоко вздохнул, обернулся к камере и улыбнулся. Он улыбался! На его лице показалась насмешливая кривая ухмылка, при виде которой я едва не растаяла.
Но вот в записи произошел какой-то сбой; изображение замерло, потом на мгновение потемнело, а когда картинка вернулась, Рейес исчез. В мгновение ока. Только что был здесь — и нет. Осталась лишь пустая измятая постель.
— Куда он делся? — спросила я у ошарашенного надзирателя, но тот лишь плечами пожал.
— Я надеялся, что это ты нам скажешь, — заметил дядя Боб.
Рейес, конечно, был не от мира сего, но никому на свете еще не удавалось дематериализоваться. По крайней мере, я ничего такого не слыхала. Впрочем, несколько часов назад я не знала и о том, что у Сатаны есть сын.
— Дядя Боб, — начала я, стараясь не проговориться и не выдать правду, — я действительно рассказала тебе не все.
— Да что ты? — Он жестом велел надзирателю выйти.
Когда тот ушел, я продолжала:
— На самом деле я… ну… никогда не говорила тебе всей правды.
— Что ты имеешь в виду? — озадаченно спросил он.
— Я не такая, как все. Ты это знаешь. Но я никогда не признавалась тебе, насколько сильно отличаюсь от других.
— Ну и насколько? — подозрительно уточнил он.
Я не представляла, чем могло спасти ситуацию признание в том, что я ангел смерти, а Рейес — сын Сатаны. Иногда лучше промолчать.
— Скажем так: я отличаюсь от других больше, чем ты думаешь, а Рейес действительно некоторым образом сверхъестественное существо.
— Каким именно образом?
— Наверно, сверхъестественным.
— Это не ответ, Чарли. — Дядя шагнул ко мне. — Ты должна мне все объяснить.
Стиснув зубы, с прямой спиной, точно кол проглотила, я опустилась на краешек стула. В голове крутилось одно-единственное слово. Дерьмо. Как же мне объяснить, что Рейес дематериализовался? Если, конечно, это так.
Тут вошел Нил Госсет. Он впился в меня взглядом и виновато кивнул на дядю Боба, словно у нас с ним от Диби секреты. В каком-то смысле так оно и было. Просто он не знал всех подробностей.
— Здравствуйте, мистер Госсет. — Дядя Боб протянул ему руку.
— Здравствуйте, детектив, — ответил Нил, сжимая его ладонь. — Что слышно?
Дядя Боб перевел взгляд на меня.
— Ничего особенного.
Диби и Нилу было известно немало: они могли оказаться опасными. Но всей правды не знал ни один из них. Интересно, сколько мне удастся тянуть с ответом. За прошлую неделю я рассказала о себе больше, чем за всю предыдущую жизнь. В каком-то смысле это освобождало, но все же рискованно пускать в свой мир слишком многих. Прежде я уже совершала эту ошибку. И поплатилась сполна.
— Кто такой Датч? — поинтересовался дядя Боб, указав на монитор, и у меня задрожали колени.
Я не прикасалась к экрану, но он внезапно погас. В центре светилось одно-единственное слово, за которым мигал курсор. Меня охватило такое облегчение, что я едва не соскользнула со стула на пол. Рейес. Рейес Александр Фэрроу был жив. Я долго-долго вглядывалась в имя, которое он дал мне в день, когда я появилась на свет, и гадала, сможет ли он по-прежнему приходить ко мне, получится ли у нас быть вместе. Потом я почувствовала, как он коснулся моих губ, и поняла, что моя жизнь изменилась навсегда.
Любопытный Том — вошедший в поговорку портной, который подглядывал за обнаженной леди Годивой, ехавшей по Ковентри на коне, и за свое любопытство ослеп.
«Нью-Мексико Скорпионс» — команда Центральной хоккейной лиги.
Роман Розмари Роджерс.
Тазер — электрошокер, формой напоминающий пистолет и бьющий на расстоянии; нелетальное оружие, широко применяемое в работе полиции.
Джеймс Р. Хоффа (Джимми Хоффа) — американский профсоюзный лидер, исчезнувший при загадочных обстоятельствах.
Понимаете? (исп.).
Архитектурный стиль, отражающий влияние оседлых североамериканских индейцев пуэбло. Изначально они вырубали многоуровневые жилища в скалах, а переселяясь на равнины, заменяли их аналогичного вида постройками из адобы или песчаника. Здания, имитирующие аскетичный облик индейских поселений, особенно популярны в штате Нью-Мексико.
Том Селлек — американский актер, исполнитель главной роли в сериале «Частный детектив Магнум».
Ругательство, которое примерно можно перевести как «сукин сын» (исп.).
«Монте-Кристо» — сэндвич с сыром и ветчиной.
