– Старик, только не убивай, если я что не так сказал, – прогундел в ответ Тимирязьев.
– Значит, звонила?! – я едва не рухнул без сил на заплеванный пол телефонной будки. – Боже…
– Она все спрашивала про какую-то рыбалку…
– Ну а ты? – с надеждой просипел я.
– У меня эта рыба после Саиры сам знаешь где, – проревел Ленька. – Ненавижу! Но, старик, не обессудь! На свой страх и риск! Сказал, что мы с тобой рыбачили. Подледный лов, понимаешь…
– Ленька! Ты гений! Отлично! – От волнения я не мог подобрать слов. – А она поверила?
Тимирязьев приободрился.
– Старичок, мне нельзя не поверить! Женщины верят каждому моему слову! Правда, твоя Мария вставила мне по первое число. Как начала орать. Апрель! Лед тонкий! Вода холодная! И как это мы с тобой только не провалились, а? – Ленька хихикнул.
Я рассмеялся в ответ. Переночевать теперь можно и дома!
Я открыл дверь своим ключом. Нагло и беспардонно. Хотел было даже со всей силы пнуть мотоцикл, давно сидевший у меня в печенках. Но мотоцикла на месте не оказалось. Хулиган отправился выгуливать своего железного приятеля. Мария сидела на кухне и разговаривала по телефону. Я прислушался.
– Ну и что мне теперь с ним делать?.. Ага, другого найдешь! Думаешь, они на дороге валяются? Я и этого-то еле подцепила…
С Ларисой! И разумеется, обо мне! Надо что-то предпринять. Может, рыбки пожарить? Ужин вдвоем?
– Тебе хорошо! Твой вон все в дом тащит и на работе целый день торчит! А мой обалдуй?! Машины стиральной от него не допросишься! Руки все стерла! Только болтает, словесник проклятый!
– Да куплю я тебе машину!!! – заревел я из прихожей. – Куплю!!!
Мадам Еписеева вздрогнула.
– Ой! Он, кажется, пришел. Ну ладно, Ларисочка, я перезвоню.
Она уронила трубку и повернулась ко мне. Лицо накрашено. Видимо, многоопытная Лариса посоветовала встретить меня во всеоружии.
– Ты уже пришел, дорогой? – проворковала мадам Еписеева и виновато посмотрела на меня.
– А то ты не видишь! – не слишком вежливо отозвался я.
– Вот и чудесно! – Мария картинно всплеснула руками. – Я уж думала, что ты навеки затерялся.
– И разумеется, обрадовалась?!
– Ну что ты, дорогой! Я ведь тебя так люблю!
Ага, на попятную! Что ж, теперь нужно всласть поворчать.
– Я тебе не «дорогой»! Не смей называть меня этим дурацким словом! Мы живем в Москве, а не в Санта-Барбаре!
Мария нетвердой поступью направилась ко мне. Боже! Еще и туфли на каблуках!
– А как же… А кто же ты тогда?
– Зайчик! Пусик! Лапусик! Цыпленочек! Рыбка! Но только не это мерзкое слово! – продолжал я.
– А я тебе рыбки поджарила! Той самой, что вы с Ленечкой давеча наловили. Все уже готово, доро… Ой, извини, Сенечка, извини, – залепетала она, увидев, как гневно раздулись мои ноздри.
– К рыбе должно быть пиво!
Но и тут меня ждало разочарование. Маша бросилась к холодильнику и вернулась с двумя баночками импортного пива. Ну и дела! Что это с ней? Нет, иногда в «Космополитене» пишут вполне дельные вещи!
– Теперь ты убедилась, что я тебе не врал? – Я зло повесил пальто на вешалку.
Пальто упало. Черт, опять эта петелька… Жена подстреленной птицей метнулась к моему пальто и с деланной старательностью принялась отряхивать его.
– Давай не будем об этом, – жалобно попросила она.
Я сдвинул брови.
– Значит, пусть Светка живет в квартире?
Мадам Еписеева дернулась, но тут же покорно согласилась:
– Хоть три Светки и одна Катька.
Ого! Уж не намекает ли она на Кэт? Ну тогда тем более! Отныне я буду звонить мадам Колосовой в открытую.
– То-то же! – строго сказал я, пригладил волосы и двинулся на кухню.
Угощаться рыбой с пивом.
– Сенечка-а! – Мария с умильной миной наблюдала за тем, как я ем. – А ты про машинку-то не наврал? Тебе эта толстуха деньги за постой отдала?
– Я никогда не вру, – веско пророкотал я. – Запомни, никогда!
Я прошел в прихожую и сунул руку во внутренний карман пальто. Денег не было!!! Я покрылся холодным потом и проверил еще раз. Пусто!!!
– Ты что-то ищешь, доро… Сенечка? – наивно спросила мадам Еписеева.
– Тут… у меня… лежали, – еле вымолвил я.
– Это я покопалась, не волнуйся, – просто сказала Маша и почесала спину.
Ну что ты будешь делать с этими женщинами! Покопалась! Я набычился, прошествовал на кухню и строгим голосом осведомился:
– Там на твою «машинку» хватит?
Мадам Еписеева восторженно затрясла кудряшками.
«А то я добавлю», – хотел сказать я, но сдержался и поцеловал жену в накрашенные губы.
– Ты знаешь, у меня новость, – сказала она, высвободившись. – Я с работы уволилась…
– Что?!
– Лариска вон давно уж не работает. – Маша обиженно надулась. – Одни солярии, массажи да бассейны. Чем я хуже?
Торговать я был больше не в силах. Да и девушка Елена уехала: кто же у меня купит очередную партию нижнего белья? Разве что взять в гимназии еще пару часов какого-нибудь предмета? О моем потайном преферансе Мария не знает. А что еще я могу попросить у Хренова? Ничего!!!
– Может, по-твоему, и мне на рынок податься?! Как Витальке? – недовольно спросил я.
– А почему бы и нет? Все лучше, чем на рыбалку-то мотаться, – невозмутимо ответила Мария и прижалась ко мне всем телом.
– Не забывай, что я учитель! – отпарировал я. – К тому же твоего обалдуя никакими рынками не прокормишь. А еще в солярий его води. Он и так весь черный.
– Да ты что! Володьку не прокормишь?! – обиделась мадам Еписеева. – Ему ж, кроме мотоцикла, ничего и не надо. Никаких соляриев. Он еще когда маленький был – два яичка по рупь пять съест, а два по рупь тридцать – уже не может!
– Не знаю, не знаю, – с сомнением проговорил я. – Теперь он, по-моему, двумя яичками вряд ли обойдется.
– Точно тебе говорю, – ласково подтвердила Мария. – Ну хочешь, я с Хреновым поговорю? Он тебе сверхурочных подбросит…
Возмутиться я не успел, так как Мария впилась в мои губы хищным и не слишком искренним поцелуем.
– Я уж с Игорем как-нибудь сам, – просипел я. – Но имей в виду, Мария, – добавил я взволнованно, – я сделаю это вовсе не ради твоего хулиганистого отпрыска! Ради тебя!
Мадам Еписеева потупилась.
– И что вы с Володькой не поделили? Он ведь добрый и наивный, совсем как ты!
Знала бы ты, что это наивное дитя выделывает, когда ты на работе. Но теперь с этим покончено! Раз и навсегда. Матушка проследит за возлюбленным чадом. В перерывах между солярием и бассейном!
– Когда он был совсем крохой, – умильно продолжала Мария, – у нас кошка жила. Так ее вдруг что-то раздуло…
– Может, оставим эти гадости? – предложил я.
– Да это я только так, для примера. – Она повела плечами. – Так вот, значит, раздуло ее, а Вовик всем своим дружкам по котеночку пообещал. Вот месяц проходит, другой. К Володьке-то и пристают: где котята обещанные? А кошка сдулась и даже отощала как-то…
