– Не надо. Доберусь собственными силами. Пока, Яша.
– Пока.
Гордо вскинув голову, Зизи двинулась в указанном направлении, а Яша долго смотрел ей вслед и думал о том, какие неожиданные встречи порой происходят в жизни.
Солнце светило все жарче. Асфальт на безлюдных улочках старого города плавился…
Торт оказался на редкость вкусным, и Зизи, позабыв о своем намерении «с понедельника сесть на диету», подкладывала себе кусочек за кусочком. Остальные тоже не отставали от нее. С аппетитом налегали на сладости. Запивали их ароматным крепким чаем.
Вечер вполне можно было назвать встречей боевых друзей. За столом собрались люди, которым однажды пришлось вступить в битву с силами зла и выйти из нее победителями.
Татьяна Панкратова, Петр Толкачев, Сергей Ивойлов, Виктория Барышева, сама Зизи на первый взгляд казались обычными юношами и девушками, однако каждому из них приходилось смотреть в лицо смерти, сталкиваться с пришедшими из иных миров монстрами и духами. В тесном кругу не хватало только Светланы Акулиничевой – она училась в одном из московских вузов и этим летом почему-то так и не приехала на каникулы в родной город.
Последние годы компания редко виделась, но Петька Толкачев, узнав, что из Москвы приезжает его двоюродная сестра Зизи, решил устроить эту встречу. Все были очень довольны, попивали горячий чай и делились воспоминаниями о «делах давно минувших дней».
– Слушай, Зизи, а я тебя сразу не узнала, – заметила Панкратова, бросая в чашку золотистый кружочек лимона. – Когда мы встретились с тобой в первый раз, у тебя были длинные красно-розово-синие волосы, к тому же ты испытывала явную страсть к пирсингу.
– А на следующее лето, когда мы ездили на море, твою голову украшало множество косичек.
– Точно, Сережка. Ровно пятьдесят две штуки. Ох, и намаялась я их заплетать!
– А через год ты коротко подстриглась и ходила в байкерском прикиде, – вступил в обсуждение внешности двоюродной сестры Петр.
– Все-то вы помните! Значит, не зря старалась. Кстати, я и сейчас свою «Хонду» не бросила. Когда есть время, устраиваю по ночам покатушки. Это такой адреналин. Отказаться от него просто невозможно, но вообще с бурной юностью покончено. Я теперь добропорядочная студентка Тимирязевской сельскохозяйственной академии, учусь на биотехнолога. Знаете, наука – это тоже круто, в ней такого можно добиться… Кстати, с родителями я помирилась. Теперь у нас в семье тишь да гладь. Даже непривычно как-то…
– А очки зачем? У тебя же вроде бы отменное зрение.
– Ах, Виктория, ничего-то ты не понимаешь! Очки – последний штрих. Они придают моей физиономии недостающую от природы серьезность.
Чаепитие продолжалось. Друзья рассказывали о себе. О том, как складывалась их взрослая жизнь, какие радости и разочарования они испытали после окончания школы. Солнце постепенно спускалось к горизонту, но по-прежнему было очень жарко и душно.
– Даже на курорт ехать не надо – такая жарища. – Зизи расправила плечи, потянулась. – Помнишь, Петька, как мы загорали тогда на море?
– В моей, между прочим, компании и, кстати, у моей тети.
– Это подразумевалось, Ивойлов, – нисколько не смутилась Логинова.
– С тех пор я просто возненавидел зеркала, – сразу заметно посерьезнел Петр. – Хотя и раньше-то они мне не слишком нравились.
Вспомнив страшные события, Зизи сразу помрачнела, отодвинула блюдечко с недоеденным тортом:
– Эта история стоила жизни нескольким людям. Иногда я просыпаюсь ночью в холодном поту и задаю себе вопрос: «Кончился или нет тот кошмар?»
– Мы же все сделали как надо.
– Да, Сережка, но зло так просто не уничтожишь – у него множество щупалец. Отрубишь одно – высовывается другое. Никогда ни в чем нельзя быть уверенной.
– Да что мы все о грустном? – тряхнула роскошными волосами Панкратова. – Давайте потанцуем. Петька, где у тебя музыка врубается?
Веселилась компания недолго. Небо за окном стремительно затянулось черными тучами, предупреждая о приближении грозы. Никто из ребят не хотел мокнуть под дождем, а потому все поспешили разойтись по домам. Не выспавшаяся прошлой ночью Зизи тоже решила поскорее лечь спать. Петька постелил ей раскладушку в большой комнате.
Духота казалась почти нестерпимой, и, чтобы немного проветриться, девушка вышла на балкон. Она долго смотрела на расстилавшийся внизу городской ландшафт. Серое, набухшее влагой небо то и дело озаряли вспышки молний, где-то вдали рокотал гром. Мысли у Зизи были под стать погоде – тяжелые, тревожные, неприятные. Она, как никто другой, знала, сколько страшных тайн хранит этот такой спокойный с виду городок, и, по правде говоря, просто боялась приезжать сюда снова. Когда-то она сама пробудила дремавший на этих холмах кошмар, впустила в реальность темные силы разрушения и хаоса. Казалось, ошибка давно уже исправлена, но взгляд Зизи вновь и вновь обращался к берегу реки. Туда, где раньше стоял дом с башенкой, а теперь находился полузаброшенный сквер.
Неужели все может вернуться? Об этом не хотелось думать, но созерцание знакомого пейзажа обостряло затаенную тревогу. Зизи не знала, чем вызвано это чувство. Возможно, во всем виновата наэлектризованная предгрозовая атмосфера или встреча с теми, с кем вместе пытались одолеть темные силы, однажды ворвавшиеся в наш мир. Возможно…
Резкий порыв ветра ударил в лицо. Молния озарила безжалостным светом спящий городок. Зизи прекрасно знала, что ни при каких обстоятельствах нельзя поддаваться страху и унынию. Эти чувства делают человека уязвимым. Потому девушка решительно покинула балкон, разделась и плюхнулась на старенькую, поскрипывающую раскладушку.
Вряд ли Зинаида Логинова могла бы сказать, что именно разбудило ее посреди ночи – то ли раскат грома, то ли странный звук, нарушивший спокойствие ночи, а возможно, переполнявшая сердце тревога. Да, тревога возникла сразу, едва девушка сошла с поезда на перрон вокзала, и усиливалась с каждым часом пребывания в городке.
Зизи открыла глаза, прислушалась. Мерный стук капель стихающего дождя, тиканье часов, собственное дыхание, едва различимая мелодия, доносившаяся откуда-то с улицы, сливались в привычный ускользающий из сознания фон.
– Е-е-ети-и-и-игомоп!
Этот странный, ни на что не похожий зов, едва различимый, но такой жуткий, что от него стыла кровь и хотелось рыдать, наполнил комнату. Зизи мигом избавилась от остатков сна и теперь лежала неподвижно, широко раскрытыми глазами всматриваясь в темноту и ожидая продолжения кошмара.
– Е-е-ети-и-и-игомоп…
Сомнений не оставалось – звук исходил из того угла, где висело на стене тусклое зеркало в овальной раме. Зизи резко, словно ее подбросило пружиной, вскочила с раскладушки и метнулась к посеребренному стеклу. Она посмотрела на свое отражение с такой ненавистью, словно лицом к лицу столкнулась со злейшим врагом.
