— Погоди, так ты не только будущее предсказываешь?
Он самодовольно кивнул.
— Мне многое ведомо, София Мерсер. А у тебя столько вопросов, правда? Где ты была целых семнадцать дней? Что с твоим отцом и подружкой-кровопийцей…
Я бросилась к зеркалу.
— Папа жив? А Дженна…
Я умолкла, потому что Торин злорадно захихикал.
— Я не могу раскрыть все свои секреты! — объявил он, разводя руками.
Магия у меня внутри клокотала и рвалась наружу, стремясь пробиться сквозь стекло и разнести этого гада на мелкие кусочки. Я ограничилась тем, что потрясла раму.
— Отвечай! — заорала я.
Торин шмякнулся на пол. Стол в отражении перевернулся, бумаги посыпались во все стороны.
Сильные руки схватили меня за плечи и оттащили от зеркала. Я думала, это Эйлин, но, оглянувшись, увидела маму.
— Прикройте эту пакость! — велела мама.
Эйлин снова набросила на зеркало ткань. Мама отвела мне волосы с лица.
— Солнышко, мы обязательно отыщем папу. И Дженну. — Мама бросила мрачный взгляд на закутанное зеркало. — Без Торина обойдемся! С самого начала не надо было его слушать.
— Выбора особого у нас нет, Грейс. — Голос Эйлин звучал устало.
Действие зеленого напитка заканчивалось. Меня ужасно клонило в сон. Я хотела спросить, можно ли вернуться к себе, и тут Эйлин произнесла со вздохом:
— После об этом поговорим. Солнце уже садится. Финли, Иззи, пора делать обход.
Девчонки молча направились к двери. Я смотрела им вслед, прикидывая, как бы пробраться сюда еще раз и пообщаться с Торином без помех, как вдруг Эйлин хлопнула меня по плечу.
— Ты тоже, София!
— Что?
— Все Брэнники младше восемнадцати обязаны совершать вечерний обход территории.
Она что-то сунула мне в руки. Я не сразу разобрала, что это серебряный кол. Я хлопала глазами, ничего не понимая. Эйлин улыбнулась жуткой улыбкой.
— Добро пожаловать в семью!
— Значит, от патрулирования не освобождают ни тяжелая травма головы, ни то, что ты всего лишь полчаса назад узнала о своей принадлежности к этому замечательному семейству и совершенно не умеешь обращаться с оружием? — спросила я Иззи и Финли, которые дожидались меня у черного хода.
Мама сначала спорила с Эйлин, пыталась меня отмазать, доказывая, что я: а) еще не свыклась с мыслью, что я в родстве с Брэнниками, и б) немало перенесла сегодня, и мне надо бы поспать. И поесть.
В результате Эйлин дала мне десять минут на то, чтобы принять душ, выделила кое-что из одежды Финли и вручила флягу с тем самым хвойным напитком. Душ, хотя и еле теплый, меня взбодрил. Одежда оказалась чуточку узка и чуточку длинна, но я была счастлива расстаться с пропахшими дымом тряпками, в которых сбежала из аббатства Торн. Серебряный кол я заткнула за пояс, надеясь, что он не перережет мне какую-нибудь артерию. Перед тем как спуститься, я заставила себя сделать несколько глотков зеленого напитка. Несмотря на мерзостный вкус, он действительно придавал сил.
Сейчас, готовясь выйти из дома, я хлебнула еще, а Иззи, фыркнув, сказала:
— Я уверена, даже если тебе отрубят голову, это не освободит тебя от патрулирования.
Я улыбнулась в ответ, и Финли немедленно нахмурилась.
— Я понимаю, тебе нелегко, ты ведь привыкла, что всю грязную работу за тебя делают феи или кто там еще, а у нас другие порядки! — буркнула она, сунув мне в руки черный рюкзак.
— Помилуй! Сразу видно, что ты никогда не встречалась с феями, если думаешь, что их можно заставить делать что-нибудь грязное.
— Мы с феями встречались, и не раз, — огрызнулась Финли, но при этом втянула голову в плечи, а Иззи как-то странно на нее посмотрела.
Ладно, ну их. Мне и своих семейных проблем хватает. Правда, строго говоря, Иззи и Финли тоже моя семья. По отцовской линии — демоны, по материнской — охотницы за экстраординариями. Неудивительно, что я такая ненормальная.
Дверь была заперта на несколько замков. Финли покрутила пару дисков с цифрами, еще один замок открыла ключом, висевшим у нее на шее, и под конец отодвинула засов наверху.
— Ух ты! А свои шкафчики в школьном гардеробе вы, наверное, по часу открываете.
Иззи покачала головой.
— Мы не ходим в школу, — произнесла она очень серьезно и печально.
Мне не хватило духа признаться, что я пошутила.
Финли навалилась на дверь плечом, и та открылась со зловещим скрипом. За порогом оказалось нечто вроде детской площадки, спроектированной ниндзя: два бруса на высоте человеческого роста, сбоку турник и прочная железная клетка, а возле них несколько мишеней аккуратным рядком. В одной торчали стрелы, в другой — кривые ножи, в третьей — сюрикены.
Вокруг росли деревья, а за ними виднелись еще какие-то строения. Иззи заметила, куда я смотрю, и пояснила:
— Палатки. База создавалась в тридцатые годы, тогда Брэнников было еще много. Когда они все съезжались сюда на Большой сбор…
— Помолчи, Из, — оборвала ее Финли, решительным шагом направляясь прочь. — Она не Брэнник, на фига ей всю эту хрень вываливать?
Отметим для протокола, на самом деле она сказала не «хрень». И не «на фига». Пару месяцев назад я бы не задержалась с ядовитым ответом, но сейчас решила смолчать. Обернулась к Иззи, чтобы еще расспросить о Брэнниках, и тут луч заходящего солнца упал на изумрудный кулончик у нее на шее. В памяти сразу всплыла картинка: вдребезги разбитая подвеска Дженны. Я прогнала воспоминание, но, наверное, что-то отразилось на лице, судя по тому, что Иззи попыталась меня утешить.
— Она вообще-то не такая. То есть такая, но нехорошими словами обычно не ругается.
Мне захотелось погладить Иззи по голове, только я подозревала, что она не очень хорошо это воспримет. В итоге всего лишь пожала плечами.
— Не в том дело. Просто вспомнилось… А, неважно. В общем, я понимаю, почему у Финли плохое настроение.
Заходящее солнце играло яркими бликами в медно-рыжих волосах Финли. Мы с Иззи вслед за ней углубились в лес. Когда я поправила рюкзак на плече, в нем что-то звякнуло. Я окликнула Иззи:
— А в чем, собственно, состоит патрулирование?
Она пожала плечами.
— Проверяем окрестности, нет ли там супчиков.
— Откуда суп в лесу? А, супчики от «суперспособностей»! Это вы нас так называете?
Иззи не оглядывалась. Уши у нее порозовели — или мне от вечернего освещения так показалось?
— Просто я сама для себя придумала, — буркнула Иззи.
Хорошо, что она шла впереди, потому что удержать улыбку никаких сил не было.
— А что, мне нравится.
