— Эвредика, как вы себя чувствуете? — задаёт закономерный вопрос Третья.
В комнате, в качестве наблюдателя, присутствует Пол. Дина пока ещё принадлежит к его каравану, поэтому мужчина настоял на том, чтобы быть на допросе. Джо ещё не пришёл в себя, из-за чего Хэл всё время сокрушалась — нужно было дать больше крови. Я же напротив была этому рада — если бы он быстро поправился, это могло вызвать ряд ненужных вопросов.
— Я устала, — девушка, укутанная в тёплое шерстяное одеяло, смущённо посматривает на Четвёртого, видимо стесняясь своего сильно выпирающего из-под одеяла живота. — Голова постоянно кружится.
— Это не удивительно, особенно учитывая, через что вы прошли, — попыталась успокоить её Третья, не пытаясь коснуться, помня, что было в прошлый раз.
— Нет-нет, мне говорили, что случилось, — невнятно забормотала она. — Я знаю, почему я здесь, но… извините, но я совершенно ничего не помню.
— Замещение, — прошептал врач, стоящий позади нас, в дверях палаты. — Такой стресс, организм не выдержал. Не стоит вспоминать!
— А что последнее вы помните? — в беседу вступила Мара. — Почему вы оказались возле городской стены?
— Не помню, — девушка была готова расплакаться от чувства беспомощности. — Совершенно ничего не помню. Я вышла из комнаты, чтобы налить стакан воды. Пить очень хотелось. Вышла, а потом всё как-то бессвязно. Это помню чётко. Но вроде бы с кем-то ещё говорила после этого. По-моему выходила на улицу, но не уверена. Врач сказал, я была одета по-уличному, значит и правда выходила. Но зачем? Не помню. Такое чувство, что объяснение совсем простое, но никак не могу его вспомнить.
— Ничего страшного, — приободрила её Хэл, хотя Мара догадывалась, насколько раздосадована девушка.
— Мы пойдём, вам нужно отдыхать, — резюмировал допрос Четвёртый.
Девушка ничего не ответила, лишь смущённо прикрыла глазки. Её муж умер несколько дней назад, а она уже флиртует. «Гормоны», — решила Мара.
Выходя из палаты, наткнулись на Тину, она тащила связку огурцов.
— Витамины! — улыбаясь, заявила девушка, а затем замерла, роняя овощи на пол. — Не пожалеет ни-ко-го, — растягивая последнее слово, тихим и от этого более пугающим голосом заявила девушка.
— Какой интересный дар, — в коридоре обнаружился Ал. Рядом с ним стояли Хэлморки. Было видно, что они о чём-то тихо беседовали, когда их потревожила наша толпа из комнаты бедной Дины.
— Клементина! — укоризненно воскликнул отец, подхватывая падающую дочь. — Ты опять? Да когда же это кончится!
— Приступ? Может как раз вашей дочери не хватает витаминов? — с умным видом предположил врач, нарвавшись на недовольный взгляд взволнованного отца.
Мара переглянулась с Алом и решила промолчать. Люди болезненно реагируют на рождение особенных детей. Хотя, если верить статистике, с каждым годом таких детей становится всё больше и больше. Какой кошмар нас всех ждёт, когда эти малютки подрастут и без должного контроля со стороны взрослых начнут использовать свои таланты!
Первый велел остальным наёмникам удалиться. «Интересно, о чём он беседует с инкубами?» — одновременно подумали Мара и Хэл.
Отец с дочерью прошли в другую палату, врач по дороге разглагольствовал о том, что знает, как помочь и с чего нужно начать.
— Ты ей веришь? — чисто по-человечески кутаясь в пальто, поинтересовалась Хэл.
— Она не похожа на лгунью, — растягивая слова, заговорил Габ. — Но в ней есть что-то такое фальшивое. Женщина слишком спокойна для той, кому скоро рожать.
— Гормоны, — резонно заметила Мара. — Они же люди. Подожди ещё, вот увидишь, скоро прольются реки слёз. Нам повезло, что она сейчас была адекватна и смогла хоть что-то рассказать.
— Гипноз! — осенило Хэл. — Может ли тварь использовать гипноз? Это объяснит, почему никто её не видел и почему всё происходит так быстро. Они не успевают защититься!
— Почему выжил Джо и Эвредика? Если эта тварь так сильна, ей не составило бы труда убить и их. И почему она постоянно скрывается, стоит только нам приблизиться? Что-то здесь не так.
— Хэлморки предполагают, что эта была стрига, — вступил в беседу спускающийся по лестнице Первый. — Самый разумный вариант, очень многое объясняющий. Стриги способны наводить морок, из-за чего они могут казаться кем угодно. Достаточно несколько минут под личиной человека в чистой и тёплой одежде на улице, чтобы мы не обратили на него внимания. Эта тварь может быть где угодно. Они предпочитают селиться на кладбищах, но в городе людей кремируют по обычаям нового времени, так что она может находиться где угодно. Зверь нуждается в тихом и укромном месте, желательно холодном, тёмном. Как и белые упыри, она предпочитает охотиться на рассвете или закате. Старая стрига может подчинять разум слабого человека. Примитивное мышление. И, вот хороший момент, любит потроха свиньи.
— Предлагаешь сделать ловушку? — угадала Третья. — Ну, и кто нам выдаст эти самые потроха?
* * *
Засада на закате того же дня в части города, где находились продовольственные склады. Рядом со старым зданием, которое когда-то было тюрьмой. Мара расположилась на крыше этого здания, внимательно изучая окрестности. Закат разгорался на небе жёлтыми, розовыми и оранжевыми полосами плавно переходящими в лиловый сумрак. Холодало, ветер постепенно усиливался, гарантируя сильную гололедицу к рассвету. А пока всё было тихо. Что-то подсказывало девушке, что всё не так просто. Но предсказать, что будет дальше, она не могла, поэтому лежала тихо, прислушиваясь к тому, что происходит внизу.
Девушка не в первый раз задумалась о своей жизни. Ей вспомнились слова Пола: «…почему вы работаете наёмницей?» Как ответить на этот вопрос? Мара не знала. Не было у неё ответа, как и не было иной жизни, в которой она была другим человеком. Всё что она знала — это многочисленная команда наёмников, постепенно наращивающая силу и власть, чтобы в один прекрасный день захватить торговые пути вдоль восточного побережья. Её клан. То, что можно назвать семьёй. Она не хотела знать иного, но порой, оставаясь наедине сама с собой, чувствовала странную пустоту, словно бы догадываясь, что это всё не то. Не её выбор, а злодейка-судьба, приведшая её на ту дорогу, где встретила Первого.
Ей нравилась та жизнь, которую она вела. Девушка понимала, что её клан так просто не отпустит, ей виделось в этом принадлежность, о которой она постоянно думала. Быть частью чего-то — вот её желание. Она не собиралась от этого отказываться, но что же было не так?
На площадь вышла Третья, скрестив ладони, девушка свернула операцию.
