Тогда Тесс повернулась и выбежала из комнаты.
* * *
После полумрака спальни Натаниэля яркий свет, заливавший коридор, больно резал глаза. Она прижалась спиной к стене у двери и, изо всех сил стараясь не расплакаться, зажмурилась. Сейчас она страшно злилась на себя за проявленную слабость. Сжав правую руку в кулак, она ударила им по стене, и сразу же ее руку пронзила острая боль. Ощущение было не из приятных, однако в голове прояснилось, а слезы высохли. Она была готова действовать дальше.
– Выглядишь, словно побитый щенок.
Тесс обернулась на голос. Джем тихо, как кот, вышел из полутемного бокового коридора. Он уже успел переодеться, и теперь на нем красовались темные широкие брюки, собранные поясом на талии, и белая, чуть темнее, чем его кожа, рубашка. Его прекрасные светлые волосы были влажными и слегка завивались на кончиках.
– Так и есть. – Тесс прижала руку к груди. Перчатка, которую она до сих пор не сняла, немного смягчила удар, однако ушибленное место все еще сильно болело.
– Твой брат… – продолжал Джем. – С ним все в порядке?
– Не знаю. Он там с одним из этих… Ну, тех существ, похожих на монахов.
– Брат Енох. – Джем с сочувствием посмотрел на Тесс. – Я знаю, как выглядят безмолвные братья, но они действительно очень хорошие доктора. Имеют большой запас лекарств и владеют искусством исцеления. Они живут долго и знают много.
– Едва ли стоит жить долго, если так выглядишь.
Уголок рта Джема дернулся.
– Предполагаю, все зависит от того, для чего ты живешь. – Он внимательно посмотрел на Тесс.
«В том, как Джем смотрит на людей, есть что-то особенное, – подумала девушка. – Он словно видит тебя насквозь. Но ничего из того, что он видит или слышит, не беспокоит его, не расстраивает и не разочаровывает».
– Брат Енох… – неожиданно начала она. – Знаешь, что он сказал? Он сказал, что Нат не похож на меня, что он обычный человек. У него нет никаких сверхъестественных способностей.
– И ты из-за этого расстроилась?
– Не знаю. С одной стороны, я не хотела бы, чтобы он был… ну, таким, как я… Ни он, ни кто-то другой. Но если он не такой, как я, выходит, он вроде как и не совсем мой брат. Он, безусловно, сын моих родителей. Но тогда чья я дочь?
– Тебе этого не узнать. Конечно, было бы здорово, если бы все мы точно знали, кто мы такие и зачем живем. Но это знание не получить извне, оно внутри нас. Познай. – Джем усмехнулся. – Приношу извинения, если мои слова звучат слишком пафосно, но в свое оправдание я могу сказать, что сделал эти выводы, исходя из собственного опыта.
– Но я не знаю себя, – покачала головой Тесс. – Мне так жаль… После схватки с де Куинси ты, наверное, думаешь, что я ужасная трусиха и плакса. А теперь ты и вовсе, наверное, станешь меня презирать: вместо того чтобы обрадоваться тому, что мой брат совершенно нормален, я лью слезы. Но у меня не хватает храбрости быть чудовищем в одиночку.
– Ты не чудовище, – возразил Джем. – И не трусиха. Напротив, я был поражен твоей отвагой, когда ты выстрелила в де Куинси. Ты бы, без сомнения, убила бы его, если бы в пистолете были еще пули.
– Да, думаю, убила бы. Я хотела убить их всех.
– Что ж, об этом нас и просила Камилла. Ты же помнишь: «Убейте их всех!» Возможно, ты просто почувствовала ее эмоции?
– Но у Камиллы не было никаких причин заботиться о Нате, а ведь я разозлилась именно из-за того, что случилось с ним. Когда я увидела там Ната… Когда поняла, что они собираются с ним сделать… – Она судорожно втянула воздух. – Не знаю, сколько в том, что произошло, было от меня, а сколько – от Камиллы. Я даже не знаю, имею ли я право на такие чувства…
– Тебе интересно, имеет ли право молодая, хорошо воспитанная девушка ненавидеть кого-то так сильно? – спросил Джем.
– Да любой человек… не знаю. Возможно, именно об этом я и хочу сказать.
Джем, казалось, смотрел сквозь нее, словно видел что-то у нее за спиной, за стеной коридора, за пределами Академии.
– На самом деле совершенно не важно, кем ты физиологически являешься: мужчиной или женщиной, сильной или слабой, больной или здоровой… Намного важнее то, то у тебя в душе, – сказал он. – Если у тебя душа воина, ты – воин. Все остальное чепуха. Ты похожа на лампу, твое тело – это стеклянная оболочка, а твоя душа – это свет. – Джем, казалось, улыбнулся и тут же вновь стал самим собой, чуть смутившись. – Это то, во что я верю.
Но прежде чем Тесс смогла ответить, дверь комнаты Ната открылась и оттуда вышла Шарлотта. На вопросительный взгляд Тесс она ответила усталым кивком.
– Брату Еноху удалось помочь твоему брату, – объявила она. – Но у него еще работы непочатый край. Так что новости будут только утром. Иди спать, Тесс. Изводя себя, ты Натаниэлю не поможешь.
Тесс каким-то чудом сдержалась, чтобы не броситься к Шарлотте и не засыпать ее вопросами, ответа на которые она все равно бы не получила. Вместо этого она лишь сдержанно кивнула.
– А ты, Джем… – обратилась Шарлотта к юноше. – Не мог бы ты поговорить со мной пару минут? Может быть, пройдем в библиотеку?
Джем кивнул:
– Конечно. – Он поклонился и улыбнулся Тесс. – Завтра увидимся. – С этими словами юноша последовал за Шарлоттой и вскоре скрылся за углом.
Тесс не могла побороть искушение и толкнула дверь комнаты Ната, но та оказалась заперта. С тяжелым вздохом Тесс направилась по коридору в другую сторону. Возможно, Шарлотта была права. Возможно, ей и в самом деле нужно выспаться.
На полпути к своей спальне она услышала странные звуки, и буквально через секунду перед ней предстала Софи, державшая в руках металлическое ведро. Горничная со всей силы размахнулась и ударила им по закрытой двери. Выглядела она при этом доведенной до белого каления.
– Его высочество находится этим вечером в особенно приподнятом расположении духа, – прошипела она, как только Тесс приблизилась. – Представьте, какая милая забава: швырнуть ведро мне в голову!
– О ком вы говорите, Софи? – удивилась Тесс и тут же сама поняла, о ком идет речь. – Ты говоришь об Уилле! Он вообще хорошо себя чувствует?
– Достаточно хорошо, чтобы бросаться ведрами, – раздраженно сказала Софи. – И называть меня этим противным именем. Не знаю, что оно означает. Думаю, непременно что-то дурное. – Она поджала губы. – Лучше я пойду и отыщу миссис Бранвелл. Возможно, она заставит его принять лекарство, раз я не могу.
– Лекарство?
– Он должен пить вот это! – Софи подтолкнула ведро к Тесс. Конечно, девушка не дала бы руку на отсечение, но ей показалось, что напиток напоминает обычную воду. – Он должен. Не хочу даже говорить о том, что случится, если он не станет этого делать.
