Луи прошел в угол зала и опустился на деревянный стул рядом с большим небритым и косматым человеком, который сидел за столиком один, мрачно уставившись на бутылку с выдохшимся пивом.
Я двинулся следом, с отвращением вдыхая застоялый воздух, пропитанный запахом пота и густым сигаретным дымом. В зале стоял неприятный громкий гомон, заглушавший отвратительную песню, отвратительную по словам, ритму и агрессивному исполнению.
Я уселся напротив опустившегося смертного, а он в свою очередь посмотрел подслеповатыми светлыми глазами на Луи, а потом на меня, словно собираясь от души позабавиться.
– Итак, что понадобилось здесь джентльменам? – спросил он низким голосом. Огромная грудь вздымалась под ношеной рубашкой, застегнутой на все пуговицы. Он взял со стола темную бутылку и отпил несколько глотков золотистого пива. – Ну же, джентльмены, выкладывайте, – пьяно произнес он. – Когда мужчины, одетые, как вы, появляются в здешних краях, то им что-то нужно. Итак, что? Разве я говорю, что вы ошиблись адресом? Нет, черт возьми, кто-то другой может это сказать. Кто-то другой может сказать, что вы совершили серьезную ошибку. Но я этого не говорю, джентльмены. Я все понимаю. Внимательно вас слушаю. Что вы ищете – девочек или дозу? – Он улыбнулся, глядя на нас. – Я могу много чего предложить, джентльмены. Давайте представим, что сейчас Рождество. Просто откройте мне свое заветное желание.
Он засмеялся, гордясь самим собой, и снова отпил из грязной темной бутылки. Губы у него были розовые, а подбородок закрыт седой бородой.
Луи уставился на него, не отвечая. Я следил за происходящим как завороженный. Лицо Луи постепенно утратило какое-либо выражение, на нем нельзя было разглядеть ни малейших чувств. Такие лица бывают у мертвецов. Он сидел, уставившись на жертву, позволяя ей все больше терять человеческое обличье, и я понял, что убийство уже предрешено, миновав стадии возможности и вероятности.
– Я хочу убить тебя, – тихо сказал Луи. Он подался вперед и уставился в серые глазки с красными веками.
– Убить меня? – переспросил человек, приподняв бровь. – Ты думаешь, у тебя это выйдет?
– Думаю, да, – тихо ответил Луи. – Убедись сам.
Он склонился еще ниже и впился зубами в толстую небритую шею жертвы. Я увидел, как глаза человека на мгновение вспыхнули над плечом Луи, а потом остекленели и постепенно потухли.
Мертвец всем своим огромным неуклюжим телом навалился на Луи, его рука с толстыми пальцами еще несколько раз вздрогнула и обмякла рядом с бутылкой пива.
Спустя несколько секунд Луи отстранился и уложил голову и плечи жертвы на стол, ласково дотронувшись до густой седой шевелюры.
На улице Луи полной грудью вдыхал свежий ночной воздух. Его лицо порозовело от крови, наполнившей вены. Он взглянул на небо, пытаясь разглядеть далекие звезды, и улыбнулся печальной, горестной улыбкой.
– Агата, – тихо произнес он, словно молитву.
– Агата? – повторил я, испугавшись за друга.
– Мать Клодии, – пояснил он, глядя на меня. – Однажды она назвала это имя, в точности как об этом говорила Меррик. Назвала оба имени, отца и матери, как ее, наверное, учили отвечать незнакомцу. Имя ее матери – Агата.
– Понятно, – ответил я. – Меррик будет очень довольна. По традиции старых обрядов, когда вызываешь духа, нужно назвать имя его матери.
– Жаль, что он пил только пиво, – заметил Луи, когда мы пошли обратно к дому Меррик. – Капелька чего-то покрепче в крови мне бы не помешала, хотя, наверное, без нее все же лучше. Голова осталась ясной. Я верю, Меррик сможет сделать то, о чем я ее просил.
Когда мы шли вдоль дома, я обратил внимание на горящие свечи, а едва завернув за угол и оказавшись на заднем дворе, увидел огромный алтарь под навесом со всеми его благословенными святыми и девами, тремя волхвами и архангелами Михаилом и Гавриилом с яркими белыми крыльями и цветными одеждами.
В ноздри ударил сильный и приятный запах ладана. Над широкой, вымощенной неровным фиолетовым камнем террасой низко склонились деревья.
Вдалеке от навеса, у самого конца мощеной площадки возвышалась тренога со старым котлом, под которым уже мерцали угли. По обе стороны от жаровни вытянулись длинные железные столы, на которых с любовью были расставлены многочисленные предметы.
Я слегка поразился при виде этого зрелища, но потом разглядел на ступенях дома, всего в нескольких ярдах от столов и котла, фигуру Меррик. Лицо скрывала зеленая нефритовая маска.
Я испытал потрясение. Отверстия для глаз и рта в маске казались пустыми, только блестящий зеленый нефрит сиял отраженным огнем. Я едва мог разглядеть ореол волос над маской, да и вся фигура была едва видна, хотя я все же заметил, как Меррик подняла руку и жестом подозвала нас поближе к себе.
– Сюда, – сказала она слегка приглушенным маской голосом. – Вы будете стоять рядом со мной, позади котла и столов. Ты, Луи, – справа, а ты, Дэвид, – слева от меня. И, пока мы не начали, пообещайте, что не станете прерывать меня и постараетесь не вмешиваться в то, что я намерена совершить.
Меррик потянула меня за руку и поставила там, где нужно.
Даже на близком расстоянии маска внушала мне ужас Мне казалось, что она парит в воздухе перед исчезнувшим лицом Меррик, а возможно, перед ее потерянной душой. Я дотронулся до нее рукой и удостоверился, что маска прочно сидит на голове, накрепко привязанная прочными кожаными ремешками.
Луи отступил за спину Меррик и теперь стоял возле железного стола, справа от котла, внимательно всматриваясь в мерцающий свет множества свечей, установленных в стаканах на алтаре, и в жуткие, но прекрасные лица святых.
Я занял свое место слева от Меррик.
– Как это мы не должны вмешиваться? – спросил я.
Вопрос прозвучал крайне неуместно посреди начавшегося действа, отличавшегося возвышенной красотой благодаря гипсовым святым, высоким темным тисовым деревьям, обступившим нас со всех сторон, и низким переплетенным ветвям черных дубов, отрезавшим от нас звезды.
– А так, как я сказала, – тихо ответила Меррик. – Вы не должны прерывать меня, что бы ни случилось. Стойте оба за этим столом и не смейте выходить вперед, что бы вы ни увидели или что бы вам ни пригрезилось.
– Понятно, – кивнул Луи. – Ты хотела знать одно имя. Имя матери Клодии. Так вот, я абсолютно уверен, что ее звали Агата.
– Спасибо, – ответила Меррик и указала жестом перед собой. – Здесь, на этих камнях, появятся призраки, если, конечно, они захотят прийти, но вы не должны подходить к ним, не должны затевать с ними борьбу. Будете делать только то, что я велю.
– Понятно, – повторил Луи.
