— У них много общего, — сказал Джоэль. — Оба потеряли близких — из-за вампира. То есть из-за таких существ, как мы, — мрачно прибавил он.
— Знаешь, лучше сказать «таких людей, как мы».
Джоэль удивленно посмотрел на нее.
— Мне казалось, мы больше не люди. Разве не так?
— Формально да. Но мне приятнее считать себя личностью, а не существом. А тебе?
— Уверен, твои жертвы были бы рады это слышать.
Она с беспокойством вглядывалась в лицо Джоэля.
— Ты какой-то бледный.
— Со мной все в порядке, — солгал он.
— Ты не питаешься, да?
— Ты же сама видела, вчера вечером.
Алекс покачала головой.
— Ты слизывал с пола кровь мертвого человека — вот что я видела. А я говорю о живой крови, прямо из вены. Разница большая. Знаешь, что с тобой случится, если ты не будешь питаться так, как полагается вампиру? А это непременно произойдет, если ты и дальше будешь морить себя голодом.
— Я прекрасно представляю, что будет, — мрачно ответил он. Насчет питания она была права: кровь мертвого человека не насытила его так, как он надеялся, и он чувствовал, что приступы голода скоро вернутся.
— Ну, я это так не оставлю. Не для того я спасала тебя, чтобы сидеть и смотреть, как ты усыхаешь и превращаешься в призрак. Это хуже, чем смерть.
— В любом случае я тронут. — Джоэль почти улыбался.
Из Па-де-Кале они направились по шоссе на юго-запад, огибая бельгийскую границу. Вспомнив о штаб-квартире в Брюсселе, Алекс размышляла, удалось ли Олимпии Ангелополис пережить нападение на Лондонский офис. Небо постепенно серело, и вскоре пошел сильный дождь со снегом, прекратившийся только после того, как они проехали половину Франции. В двухстах милях от швейцарской границы Алекс остановилась у придорожной заправки. Стрелка указателя топлива «Ягуара» уже переползла красную черту — но пополнить запас сил требовалось не только машине.
Алекс пошла к колонке, а Дек с Хлоей вышли из машины, чтобы размять ноги. Дек позаимствовал у Джоэля несколько евро — монетки остались в кармане его куртки после поездки с Алекс в Венецию — и при помощи ломаного французского и жестов сумел объяснить женщине в киоске, что ему нужны шоколадные батончики и кока-кола.
— Вряд ли вы это хотите, — нерешительно сказал он Джоэлю, разворачивая шоколадку.
— Нет, не хочу. — Инспектор покачал головой.
— А вы можете… ну, есть? Обычную пищу?
— Могу, но она для меня бесполезна.
— А как это? — спросил Мэддон. — Знать, что ты…
— Послушай, Дек, — прервал его Джоэль. — Я не хочу об этом говорить. — При мысли о еде все тело свело судорогой. Жалея, что был резок с юношей, он сказал: — Ладно, если хочешь знать, это ужасное чувство. Не самое лучшее, что со мной происходило. Скажем, я еще не привык. И не знаю, привыкну ли.
— Но вы же не думали о том, чтобы напасть на нас, правда? — с некоторым беспокойством спросил Дек.
Джоэль промолчал.
— Это нужно понимать как «нет»?
— Куда она запропастилась? — спросила Хлоя, оглядываясь в поисках Алекс.
Прошло уже четверть часа с тех пор, как она пошла платить за бензин, но ее нигде не было видно. Алекс появилась еще минут через десять — слегка разрумянившаяся.
— Где вы были? — спросила Хлоя.
— Зов природы, — ответила Алекс, пряча что-то в сумочку на поясе. Джоэль уже видел вамблок, но Хлоя, естественно, ничего не знала о жизни современного вампира.
— Вампиры ходят в туалет?
— Я имела в виду не туалет, — ответила вампирша и, перехватив ее взгляд, прибавила: — Послушай, когда я путешествую с людьми, то понимаю, что им два раза в день нужно зайти в ресторан. Вы поели на пароме, а теперь моя очередь. Понимаете?
— Вы с ума сошли.
— Мы вампиры. Привыкайте. Или идите пешком. — Алекс повернулась к Джоэлю. — Ты как?
Он не ответил. Потому что был слишком занят — как завороженный, смотрел на крошечную капельку крови в уголке ее губ. Алекс поняла, куда он смотрит, смахнула кровь кончиком пальца и поднесла ему ко рту. Джоэль отвернулся, и она, вздохнув, села за руль.
— Поехали. Путь еще долгий.
Путешествие продолжилось. К вечеру они свернули с автострады на извилистые проселки, которые уводили их все выше, где дождь сменился снегом, а красные лучи заходящего солнца отражались белыми шапками гор. Дек прилип к окну, жадно разглядывая постепенно погружавшийся во тьму пейзаж.
С последними лучами заходящего солнца они пересекли автоматический пограничный пост.
— Добро пожаловать в Швейцарию, — сказала Алекс.
— Почему мы остановились? — спросил ее Джоэль.
— Сориентироваться на местности. — Алекс осторожно затормозила на скользкой дороге и остановила «Ягуар» у заснеженной обочины. Не выключая тихо урчащего мотора и стеклоочистителей, она достала из кармана за сиденьем крошечный ноутбук.
— У старшего агента есть кое-какие привилегии, — сказала она Джоэлю. — С помощью этой штуки я могу получить беспроводной доступ ко всей базе данных РУВ. Подробнейшие сведения о любом члене Федерации из любой точки мира. В частности, — послышался стук клавиш, — зарегистрированные адреса. Можете мне поверить, их заставляют регистрировать все — даже летний домик.
— Больше похоже на диктатуру, чем на Федерацию, — сказал Джоэль.
— Такие мысли не раз приходили мне в голову. — Улыбка у Алекс вышла невеселой. — Но в данный момент я нисколько не жалею. Иногда быть пешкой диктаторского режима не так уж плохо.
Когда на маленьком экране всплыло окно поиска, она ввела имя Бакстера Барнетта. Вся информация о нем мгновенно вывелась на экран.
Глаза Джоэля широко раскрылись.
— Актер?
— Я же тебе говорила, что Джереми Лонсдейл не единственная важная шишка, которую подцепил на крючок Габриэль Стоун, — сказала Алекс.
— Но ты мне не говорила, что это кинозвезда Бакстер Барнетт.
— Кто? — лицо Дека появилось в щели между передними сиденьями. Он с изумлением смотрел на светящийся в темноте экран компьютера. — Бакстер Барнетт! Он же играл в том кино, «Секс-таз».
— Фильм назывался «Экстаз», — поправила Алекс. — Вообще-то тебе не следовало этого видеть.
«Хотя теперь, наверное, уже не важно, — подумала она. — Скорее всего, Федерация уже принадлежит истории».
— Господи Иисусе, — воскликнул Дек. — Вы хотите сказать, что он тоже… Я хотел сказать, один из вас?
— И ухитрился довольно долго скрывать это от восторженных поклонников, — сказала Алекс. — Похоже, теперь шила в мешке не утаишь.
