Участие же женщин в общественно-полезном труде нередко рисовалось в очень мрачных тонах, а их уравнивание в правах с мужчинами представлялось катастрофичным, ведущим к социальной ампутации самого института семьи, замене брака половыми сношениями для получения потомства от известных деятелей культуры, политики и экономики «по записи», как в повести «Вечер в 2217 году» (1906) Н. Д. Федорова. Ее героиня Аглая чахнет от бездушия под надежным куполом города будущего и жаждет возврата в уют патриархальной семьи. Она даже находит себе партнера, который разделяет ее жгучую тоску по старине. «Если я когда-нибудь сойдусь с девушкой, — прибавил Павел значительно, — я сойдусь с ней только с тем, чтобы никогда не разлучаться. И если она уйдет все-таки от меня, я ее убью. И себя убью». Но поздно — Аглая уже побывала у своего избранника «по записи», историка Карпова, и теперь, принимая во внимание максималистскую программу Павла, ей ничего не остается делать, как покончить с собой.
Симптоматично, что своеобразным символом молодой советской фантастики стало женское имя — Аэлита. Отметим, кстати, что первый советский приз за лучшее научно-фантастическое произведение носит тоже женское имя в отличие от американской премии «Хьюго», учрежденной в честь основателя первого научно-фантастического журнала Хьюго Гернсбека.
Героиня романа А. Н. Толстого «Аэлита» (1923) — принцесса Марса. Ею движет любовь к Сыну Неба — инженеру Лосю. Аэлита отважна, самостоятельна в выборе средств борьбы с несправедливостью. Сердце подсказывает ей, что земляне, пришельцы со звезды Талцетл, — те люди, которые смогут подтолкнуть долго копившиеся на Марсе силы перемен. Любовь Аэлиты созидательна, хотя и трагична. Множество молодых читателей с волнением вспоминают ее прощальные слова: «Где ты, где ты, где ты, Сын Неба?»
Значение образа Аэлиты трудно переоценить. Были у нее и сестры в литературе тех лет, например, Гонгури из «Открытия Риэля» (1922) прозаика и поэта В. Итина, писавшего в 1921 году:
Подчиняйте моря и суши,
Разрушайте и стройте опять.
Но главное — новые души
Поэты должны сковать.
Однако провидения Итина, создавшего образ ученого Риэля, который открыл единство законов мироздания, абстрактно-романтичны. В романе же А. Н. Толстого привлекала именно поэзия активной борьбы с несправедливостью, осененная неземной — в прямом и переносном смысле слова — любовью. Поэтому образу Аэлиты долго[3] принадлежало первенство в ряду женских образов советской научной фантастики.
Для более поздней литературы такого рода специфичным стал образ героини-подруги. Отчасти он навеян жизнью, отчасти советским киноэкраном и укрепился в нашем сознании как некий идеал современной женщины. Это — открывательница богатств родной страны, стахановка, опережавшая мужчин на производстве, заменившая их у станка в военные годы, участница борьбы с фашизмом — женщина-воин, санинструктор. В 40-е годы именно героини такого типа придавали особую убедительность фантастическим произведениям. Женщины служили духовной опорой мужчинам в борьбе за дерзновенные предприятия по преобразованию мира в книгах Вл. Немцова (например, инженер Мариам в «Золотом дне») и особенно А. П. Казанцева.
Наиболее ярко и убедительно тип героини-подруги раскрывает образ Ани Седых из «Арктического моста» (1946) А. П. Казанцева. Вначале Аня — сиделка палаты для тяжелобольных, одного из которых, Андрея Корнева, она полюбила. Почувствовав, что из предсмертной апатии Андрея может вывести лишь возможность разработать захватившую его идею подводного туннеля между СССР и США, Аня добивается у госпитального начальства устройства специального приспособления для черчения у кровати умирающего. И происходит чудо. Творчество пробуждает живительную энергию в любимом человеке. Он возвращается к жизни, Аня же делает целью своей жизни собственный вклад в проект Арктического моста: она становится инженером-реактивщиком, чтобы сконструировать для него ракетный вагон. Однако решение Ани не находит поддержки у ее лучших друзей: «Ты знаешь, как поступила бы настоящая женщина? Она, может быть, бросила бы Медицинский институт, но для того, чтобы работать вместе с мужем, воплощать в жизнь его идею, которая увлекает сейчас всю страну. А ты? Мужчины, Аня, не прощают таких вещей. Ты вдруг избрала далекую, чуждую ему специальность. Делаешь вид, что собираешься работать над какой-то своей собственной идеей». И действительно, Андрей не понимает мотивов поведения Ани. Более того, когда она приглашает его на испытания уже сконструированного вагона, отказывается от такого «подарка». Лишь в финале романа, после целого ряда приключений и испытаний, Андрей позволяет вновь прорваться своему чувству к Ане. Это происходит после того, как она прибывает в своем вагоне со спасательной командой к месту аварии, чтобы спасти от разрушения уже завершенный Арктический мост. Андрей «восторженно смотрел на Аню, явившуюся ему в ослепительном свете и оглушающем грохоте», а затем «с силой схватил и привлек ее к груди. И она прижалась к нему, вдруг сразу слабая и нежная». Показать свою слабость — единственно возможный для женщины путь к признанию любимым и на этот раз.
Хотя А. П. Казанцев написал свой научно-фантастический роман уже довольно давно и проект сооружения между СССР и США подводного туннеля остался лишь на бумаге, ситуация, в которой изображена его героиня, весьма близка существующей сегодня в нашей стране. Сплав семейных отношений и творческого потенциала женщины, направленного на осуществление больших общественных задач (занятие руководящих постов в сфере культуры, экономики, промышленности и пр.) — это задача, требующая нечеловеческих усилий для своего воплощения. Плодотворными они могут оказаться лишь в том случае, если в центр обсуждения встанет вопрос о задачах руководителя в любой области нашей деятельности, об изменении методов управления и решительного отхода не только от стереотипа «работа превыше всего», но и от существующего понимания самоценности карьеры, что ведет к дегуманизации содержания работы руководителя.[4]
Возвращаясь к эволюции образов героинь в отечественной научной фантастике, нужно упомянуть еще один тип героини. Это — героиня-муза, вдохновляющая героя на творческое освоение мира. Особенно много подобных женщин в произведениях Г. Гора (романы «Изваяние», 1971, «Геометрический лес», 1973, и др.). Вот небольшой портрет из автобиографической и вместе с тем фантастической повести «Рисунок Дароткана»: «Сестру облака звали Татьяной Прокофьевной. Она словно была рождена, чтобы жить здесь, на верхушке горы, и учить деревенских детей языку азбуки, одетой в девичий голос, которым по утрам будят вещи и явления от их вечного и тяжелого каменного сна».
