Прищурив глаза, я смотрела сквозь собственное бешенство на Трех Королей. О, Господи, или кто там еще отвечает за реализацию возможностей в нашем мире! Эти ребята добились своего невероятного могущества, соединившись в одно целое. Но как! Они были надеты друг на друга, их шеи проходили через тела друг друга, а на вершине пирамидки из трех тел торчали три головы. Мне стало жалко их всех. Почему, ну почему наш мир позволяет себе такие безобразно пошлые шутки!
Надутая чванством от ощущения собственного всесилия букашка неторопливо развернулась в мою сторону. Белый луч клешневатои сволочи, сидящей посередине, отразился от лучащейся сферы синего света вокруг меня. До чего надоедливая козявка, подумала я с досадой. Мне показалось, что я стала такой большой или эта противный монстр уменьшился? Какая разница! Я подняла эту тварь за ножонку и брезгливо тряхнула. В синем сиянии было отчетливо видно, как они посыпались друг с друга, как бусины с нитки. Тьфу, как противно…
Стоило жертвовать собой до такой степени ради какой-то там поганой силы, от которой в конечном итоге никто не получил удовольствия? Я держала двумя пальцами дергающуюся фигурку с неестественно вытянутой шеей. Как нитка, не имеющая упругости, она не позволяла ее владельцу даже шевельнуть своим безмозглым черепом. Мне стало жалко этого идиотика, я осторожно подтолкнула снизу пальцем, пытаясь вернуть шее ее нормальную длину. Не получилось… Почему? Может, я и не очень хочу возвращать первоначальный облик его гадкому владельцу, который чуть было не лишил меня моей половины? И тут я вспомнила о Расмусе, отшвырнула мерзкую букашку подальше и рванулась к нему.
Расмус напряженно, я чувствовала, что из последних сил, держался на ногах и, не отрываясь, смотрел мне в глаза. На его лице я увидела смесь уверенности в себе и нежелание смириться с близким концом, полуулыбку сквозь гримасу боли, гордость и сожаление… Я бросилась к нему, протянула руки сквозь играющий синим свет моей звездной короны.
Он посмотрел на меня и печально улыбнулся:
– Я умираю…
– Нет, никогда! Возьми мою силу, Расмус!
– Тогда мы умрем вместе… – я с трудом разбирала его шепот.
– Мы уже умирали…
Он взял мою руку, слегка подтянул меня к себе, шепнув еле слышно:
– Тогда умирали только наши тела. Наша смерть была лишь переходом из одного мира в другой…
– Разве сейчас мы не уйдем с тобой в иной мир? Он улыбнулся, но так и не подал мне вторую руку.
– Нет, моя дорогая. Сейчас мы умрем по-настоящему, потому что нас с тобой не станет. Если ты сейчас отдашь мне свою силу, меня больше не будет, не будет больше и тебя, мы станем одним целым. Давай попрощаемся, Холли, потому что тебя вот-вот не станет. И меня тоже… Ты согласна на это? А? Ты согласна потерять и себя, и меня? Потому что ты еще имеешь возможность остаться хотя бы сама с собой…
О, Расмус, я давно поняла и приняла, что внутри меня и тебя живут своей жизнью другие люди, пейзажи, животные, звезды, планеты и миры, такие же реальные, как реально существующий вокруг нас мир. Такие же реальные, как придуманные другими и выпущенные на свободу, как придуманные только нами и существующие только внутри нас. Пусть они существуют теперь вместе, хотя бы и без нас с тобой!
О, мое расцветающее сердце, пылающее, как куст шиповника! Как я могу не согласиться? Зачем я нужна сама себе без тебя, Расмус? Я требовательно потянулась к его руке, бессильно висящей вдоль тела, и улыбнулась, мы обнялись и крепко прижались друг к другу. Синий свет вспыхнул беспредельной мощью неизвестности и утраты себя. О, моя бродячая, крылатая душа, куда ты уносишь меня?
Звезда искрой проскочила по краям разрыва между двумя схлопнувшимися частями этого мира, соединившимися навсегда, проскочила и улетела в иное пространство, увеличиваясь в размерах, разрастаясь, чтобы дать начало другому космосу, полному безбрежной любви и сбывшихся надежд. И что есть любовь, как не стремление разодранного пополам мироздания обрести свою цельность в рождении новой вселенной?
…but it sinking…
(Time, Pink Floyd)
