Ознакомительная версия.
– Ты, дядя, лучше способностей в этой области не демонстрируй, – попросил Тимотэ. – Если кто про хокку узнает, тебя и дворником в Магадан не назначат. Самый верный способ поднять рейтинг – поймать убийцу Маши Колчак. Народ трясется – с дач уезжает, клубы опустели, трактиры тоже.
– А, – махнул рукой преемник. – Убийцу и без меня поймают: государь всей полиции вставил по самые помидоры. Да и как ты себе это представляешь? Возьму я голландскую трубку, надену такой шлем овальный из клетчатой ткани и с умным лицом Шерлока Холмса поеду осматривать место преступления в формате реалити-шоу? Да никто мне не поверит!
– Интересно, а когда вы сегодня с государем поехали в коровник и показательно кормили теленка молоком из соски, вам поверили, что вы фанаты коров? – поиздевался Тимотэ. – Фантазия совсем не работает. Ну почему все думают уже сто лет, что для рейтинга надо ехать к коровам?
– Коровы – дело проверенное, – возразил преемник. – Осечки ни разу не было. А потом, куда ты прикажешь мотануться с телевидением? К жирафам? Я не спорю, жирафов удобнее кормить из соски, но мы не в Кении живем.
– Как хочешь, – раскурил косячок Тимотэ. – Нравятся коровы народу – базару нет. Как в рекламе сыра с марихуаной, бля, где быки в шлемах летают и ползают по балконам: «Ох уж эти коровы… вечно они что-то придумают». Может, ты и прав. Но я бы для разнообразия щелкнулся хотя бы с макакой.
– С макакой надо в Сочи на пляже щелкаться, – зевнул преемник. – Тут природа другая. Либо медведь, либо корова. С медведем как-то стремно.
Совещание с племяшем продолжалось еще пару часов. Проводив Тимотэ, дядя похлопал его по плечу и посадил в машину, наказав на прощание готовиться к титулу камер-юнкера, а также разрабатывать личный герб. Вариант герба с тремя неграми в вязаных шапочках на голубом поле, держащих микрофоны, был отвергнут, и Тимотэ уехал в задумчивости.
Глава сорок третья
Железная дева
(24 февраля, четверг, Словакия)
Ступени всех без исключения лестниц внутри Чахтицкого замка оказались крутыми и стертыми. Местами они были окованы проржавевшим железом, но обстоятельств это не меняло – сверзиться и свернуть шею можно было как нечего делать: камень крошился под ногами. Карабкаясь по замковой лестнице, Алиса уже на второй минуте едва не свалилась, поскользнувшись на отсыревшей ступеньке. Определенно в Средние века вкус у людей отсутствовал поголовно. Неужели подобная дыра считалась престижной? В Москве в таком замке сейчас и бомжа не поселишь. Темно и сыро, от камней веет могильным холодом – тюрьма, а не жилище. Впрочем, муттер рассказывала, что в прибалтийском городе Риге, откуда происходит баронский род Трахтенбергов, у них, судя по архивным летописям, тоже был уютный замок, который шведские ландскнехты сравняли с землей во время Северной войны. Сейчас, в испуге перепрыгивая со ступеньки на ступеньку, она начала откровенно сомневаться в очевидности уюта фамильной усадьбы.
Экскурсовод тараторила без умолку: она так старалась отработать свои двести евро, как будто боялась, что их у нее отберут. По пути наверх Алисе показали все, включая и то, как просмоленным фитилем, ловко закидываемым вверх, зажигались свечи на люстрах под каменным потолком.
– А это – один из главных экспонатов нашего музея, – дама, фамильярно взяв Алису под руку, подвела ее к громоздкому сооружению из полированного металла, напоминавшему саркофаг для египетской мумии. – Так называемая «железная дева», которую Елизавета Батори использовала для получения от несчастных девушек крови, необходимой ей для регулярного купания.
Смотрительница нажала незаметную кнопку на «спинке» саркофага, и створки медленно, со скрипом раскрылись. Взгляду Алисы предстала пустая металлическая полость, в точности повторяющая контуры человеческого тела. Внутренняя часть «железной девы» была утыкана толстыми шипами различной длины: самые острые находились примерно на уровне глаз.
– Они проникали в мозг, и жертва умирала мгновенно, – пояснила экскурсовод. – Графиня со временем успокоилась и не была заинтересована в долгом мучении девушек. Видите вот эти желобки? Они расположены напротив основных артерий, кровь по ним шла в специальный резервуар. Первоначально Елизавета Батори пыталась готовить впрок своеобразные «кровяные консервы» – замораживала живых девушек в погребе-леднике. Но выяснилось, что замерзшая кровь не имеет омолаживающего свойства.
«Железная дева» с лязгом захлопнулась.
– Скажите, а ээээ… ее муж, граф Ференц, – спросила Алиса, – он разве ничего не имел против, так сказать, своеобразных шалостей своей супруги?
– Ференц? – пожала плечами экскурсовод. – Есть полные основания предполагать, что он все знал и старался отвратить супругу от ее пагубного увлечения. Граф являлся профессиональным алхимиком и сам много лет пытался с помощью древних манускриптов получить доступ к источнику вечной молодости. Я понимаю – с высоты современных омолаживающих изобретений это кажется смешным, но если бы в XVI веке вы рассказали, что люди в будущем смогут летать на самолетах, вас сожгли бы на костре как прислужницу Сатаны. К сожалению, долгие исследования графа не завершились успехом – в 1604 году Ференц умер по неизвестной причине.
– По неизвестной? – моргнула Алиса, рассматривая оплывший воск на позеленевшей замковой люстре – размером примерно с мельничный круг.
– Тогда мало кто мог определить истинную причину смерти, электронной аппаратуры не было! – засмеялась смотрительница. – Да и люди умирали рано – в сорок лет мужчина считался глубоким стариком, а Ференцу на момент его ухода в мир иной стукнуло на семь лет больше. Из окрестных деревень пропали сотни девушек, распространялись жуткие слухи о том, что именно делает с ними Елизавета в Чахтицком замке… Разумеется, получив известие о смерти графа, крестьяне уверились: тот был отравлен женой. Отчасти повод для этого дала сама Елизавета, так как считалась специалистом по травам – могла часами гулять в горах, разыскивая особо редкие растения. В любом случае, доктор постановил: Ференц скончался «от разлития крови внутри головы». Насколько это верно – летописцы не знают, ибо молчание городских чиновников давно было куплено Елизаветой. Однако как только тысячи крестьянских семей начали разбегаться из окрестностей Чахтицкого замка, страшные рассказы о «кровавой графине» достигли ушей чиновников двора в Вене и дошли до самого кайзера Матвея Габсбурга… А теперь пройдемте, я покажу вам ванну для купаний.
Ванна находилась комнатой выше. Размерами она не впечатляла – глубокая, но недлинная – внутри можно было находиться только сидя, Батори купалась по шею в крови. Внушительный бронзовый сосуд покоился на четырех львиных лапах с когтями – поднимаясь вверх, они расползались по корпусу витиеватыми узорами с цветами, покрытыми эмалью. «Византийская работа», – сказала экскурсовод с такой гордостью, как будто лично спроектировала эту ванну в Константинополе. Пробка в сливе была сделана из серебра, с головой льва – на серебряной же цепочке. Алиса попыталась представить, как выглядела эта ванна, когда была до краев наполнена кровью, – и не смогла. Примерно 100 литров жидкости – для одного купания требовалось убить как минимум двадцать молодых девушек. А купалась она явно не раз и не два. У ванны стоял бронзовый же подсвечник – свечи были установлены на муляжах мертвых женских голов с безжизненно повисшими волосами.
Ознакомительная версия.
