– Ты, Ида, задала мне трудную задачу, – отвечал Вальтер. – Боюсь, над ее исполнением я буду ломать голову, пока не лишусь рассудка. Впрочем… – продолжил он, загадочно улыбаясь, – дай-ка подумать… вот оно! Иди сюда, любовь моя, вот твой трон, – с этими словами он усадил ее на пригорок, густо заросший душистым чабрецом и нежными колокольчиками. – Такому благоуханию позавидуют и короли! А вы, благородный сэр, – обратился он к Буркхардту, – встаньте по правую руку от ее светлости: вы будете ее главным советником. Вокруг придворные: взгляните на тот высокий дуб – это герольд вашей светлости, а вон те стройные рябины – ваши верные пажи.
– Не слишком-то вы стараетесь выполнить свое обещание, сэр фигляр! – с притворным недовольством заметила Ида.
– Имейте терпение, прекрасная дама, – со смехом отвечал Вальтер. – Сейчас я пробужу от сна войско вашей светлости!
И, сняв с пояса серебряный рог, он протрубил мелодичную «побудку». Едва он отнял инструмент от уст, на зов его звучно откликнулась труба; и, не успели стихнуть последние ноты – из самой гущи леса, словно деревья, волшебством обращенные в людей, выступил отряд всадников, а за ним корпус пеших лучников. Только они вышли из леса, как следом за ними явилось множество крестьян и крестьянок в праздничных нарядах; вместе со всадниками и лучниками стремительно и в живописном порядке выстроились они перед потрясенной Идой, едва не рухнувшей со своего трона на руки мужу. Вдруг они разделились, и вперед вышли двенадцать пажей в богато расшитых камзолах. За ними следовали шесть юных дев, фигурам и чертам которых позавидовали бы Грации; они несли на вышитых подушках две диадемы. Завершал эту процессию, опираясь на аббатский посох, достопочтенный настоятель монастыря Святого Ансельма: с белой бородой почти до пояса, с лицом, сияющим добротой, и живым взглядом, говорящим, что и после семидесяти прожитых лет душа его остается молода, он показался Иде существом из иного мира. Девушки подошли ближе и, преклонив колени перед Вальтером и его женой, преподнесли им диадемы.
Ида, едва дыша от удивления, только и смогла вымолвить:
– Милый, милый мой Вальтер, откуда все это… что… как… что это может значить?!
– Что это значит? Любовь моя, – отвечал ее муж, – ты ведь просила, чтобы я сделал тебя герцогиней! Когда дама приказывает, рыцарю остается лишь повиноваться. Так что приветствую вас, герцогиня Церингенская!
И множество голосов подхватило разом:
– Да здравствуют герцог и герцогиня Церингенские!
Несколько мгновений Вальтер наслаждался неописуемым изумлением Иды, вовсе потерявшей дар речи, и не столь приметным, но, пожалуй, столь же сильным удивлением Буркхардта – а потом заговорил:
– Отец мой – нет, более чем отец! Во мне вы видите сына своего заклятого врага, герцога Церингенского. Много лет назад он упокоился в мире, а я, единственный сын, унаследовал его титул и все владения. В гостиной у аббатисы урсулинок я потерял разом сердце и свободу. Однако, когда услыхал, чье дитя Ида, и узнал вашу печальную историю, твердо положил в своем сердце завоевать не только ее любовь, но и ваше благоволение и дружбу. О том, насколько я преуспел, свидетельствует этот маленький магический круг на пальце у моей Иды. Чтобы еще более вас порадовать, добавлю: отец мой много сожалел о причиненном вам зле и, надеясь хоть чем-то искупить свою вину, поручил образование своего сына заботе вот этого моего дорогого друга, приора Святого Ансельма, дабы тот научил сына избегать грехов, в которые, увы, легко впадал отец. А теперь, – продолжал он, поднявшись, взяв за руку Иду и подводя ее к аббату, – мне осталось лишь попросить вашего благословения – и возложить на эту даму, которую милостью Небес я счастлив называть своей женой, знаки высокого звания, так ей подходящего.
Затем Вальтер – точнее, герцог Церингенский – вместе с Идой смиренно преклонили колени перед достопочтенным аббатом, и святой человек со слезами на глазах призвал на них благословение Небес. Его светлость поднялся, взял одну из диадем и возложил на голову Иды, сказав при этом:
– Будь так же счастлива в этой блистающей диадеме, как и в домотканом чепце, в котором я впервые тебя увидел.
– Помоги мне Господь и Пресвятая Дева! – отвечала взволнованная Ида. – Молю их даровать мне умение носить ее со смирением. Ведь под зубцами короны, говорят, скрываются шипы!
– Верно, любовь моя, – отвечал герцог, – свои тернии найдутся и под короной, и под крестьянской шапкой. Но добродетели моей Иды своей алхимией все шипы этой диадемы обратят в сияющие драгоценные камни!
