— Чертовски жаль, что вы не жили в Германии, когда там правили нацисты. — В голосе Дэна слышалась горечь. — Я уверен, они предоставили бы вам не одну сотню людей для столь интересного эксперимента, и им было бы совершенно наплевать на то, какие вы будет применять методы для того, чтобы человек овладел заложенными в него психическими способностями.
Ахландер словно и не услышал оскорбления.
— Но с Мелани, от которой с помощью наркотиков добивались долговременной и интенсивной концентрации, в сочетании с продолжительными и все удлиняющимися по времени пребываниями в камере отсечения внешних воздействий… это был идеальный подход, который в конце концов и привел к прорыву.
Оккультист объяснил, что, кроме двери в декабрь, были и другие тренирующие мозг образы. Иногда Мелани предлагалось сосредоточиться на лестнице, которая уходила вбок. Ахландер продолжал:
— Представьте себе, что вы на огромной, бесконечной викторианской лестнице с резными перилами. Внезапно вы осознаете, что не поднимаетесь и не спускаетесь. Вы на лестнице, которая уходит вбок, у которой нет ни начала, ни конца. Другие концепции включали кошку, которая поедает себя (эту историю Мелани пересказала в номере мотеля, находясь в гипнотическом состоянии), или окно в прошлое. Вы стоите у окна спальни и смотрите на лужайку. Вы видите не ту лужайку, какая она сегодня, а ту, какой была вчера, когда вы загорали на ней. Вы видите себя лежащим на пляжном полотенце. Это не то зрелище, которое вы можете увидеть через другие окна в комнате. Это не обычное окно. Это окно, которое смотрит во вчера. И, если вы вылезете через это окно, окажетесь ли вы во вчера, будете ли стоять рядом с самим собой, загорающим на полотенце?
Бут покинул бар, проскользнул сквозь тени, остановился у границы многоцветного светового круга, отбрасываемого лампой от «Тиффани».
— Сначала участник эксперимента должен поверить в парадокс, а потом уже не только поверить, но и стать его составным элементом. К примеру, лестница в никуда лучше всего срабатывала с Мелани, и наступал момент, когда ей предлагали сойти с конца лестницы, хотя никакого конца у этой лестницы не было. А сделав это, она бы покинула свое тело, и у нее начался бы выход в астрал. Или, если бы окно во вчера с ней сработало, она бы вышла во вчера, и смещение, в результате которого она бы стала частью невозможного, также могло привести к выходу в астрал. Так, разумеется, все выглядело в теории.
— Безумие, — повторил Дэн.
— Никакого безумия. — Ахландер оторвал взгляд от лампы. — Все так и вышло, сами видите. Девочке удалось визуализировать дверь в декабрь, и, пройдя через нее, она вошла в контакт со своими психическими способностями. Научилась их контролировать.
Дэн и Лаура ошибались. Девочка не боялась того Неведомого, которое могло выйти через дверь из какого-то сверхъестественного измерения. Она боялась другого: если дверь откроется, она войдет в нее и снова начнет убивать. Она разрывалась между двумя противоположными и мощными желаниями: с одной стороны, ей хотелось убить всех своих мучителей, с другой — она отчаянно стремилась положить конец убийствам.
Господи Иисусе!
Бут подошел к столу, положил руки на пачки банкнот, которые заполняли открытый чемоданчик, посмотрел на Дэна.
— Ну, что?
Вместо того чтобы ответить ему, Дэн задал вопрос Ахландеру:
— Когда она входит в это новое для себя состояние, использует эти способности, изменяется ли температура окружающего воздуха, причем до такой степени, что это замечают другие люди?
Ахландер заметно оживился:
— А каким образом она может изменяться?
— Резко понизиться.
— Такое возможно, — кивнул Ахландер. — Скорее всего, это свидетельствует о быстром накоплении оккультной энергии. Подобный феномен ассоциируется с полтергейстом. Вы при этом присутствовали?
— Да, — кивнул Дэн. — Думаю, это случается всякий раз, когда девочка покидает свое тело… или возвращается в него.
* * *
Внезапно в кинотеатре похолодало.
Лаура на две, максимум три секунды отвлеклась от Мелани, и до этого глаза девочки были широко раскрыты. Теперь же они закрылись, и Оно приближалось. Должно быть, где-то ждало, наблюдало, чтобы сразу же воспользоваться уязвимостью девочки.
Лаура схватила Мелани, тряхнула ее, но глаза не открылись.
— Мелани? Мелани, проснись! Температура воздуха падала.
— Мелани!
Падала и падала.
В панике Лаура ущипнула дочь за щеку.
— Проснись! Проснись!
Сзади раздался чей-то голос: «Эй… потише». Температура падала.
* * *
Рука Бута лежала на деньгах, ласкала их.
— Вы знаете, где она. Вы должны ее убить. Это будет правильно.
Дэн покачал головой:
— Она еще ребенок.
— Она уже убила восемь человек.
— Человек? — Дэн невесело рассмеялся. — Да разве люди могли сделать с ней то, что делали вы? Пытать электрошоком? Куда вы прикрепляли электроды? На ее шею? Руки? На гениталии? Да, готов спорить, что на гениталии. Максимальный эффект. Именно к этому стремятся все палачи. К максимальному эффекту. Восемь человек, говорите? Есть определенный предел аморальности, уровень безжалостности, переступив которые вы уже не можете называть себя людьми.
— Восемь человек. — Бут отказывался признавать правоту Дэна. — Девочка — монстр, психопатический монстр.
— У нее глубокое расстройство психики. Она не может нести ответственность за свои действия. — Дэн и представить себе не мог, что будет наслаждаться, видя, как другого человека трясет от страха, но он наслаждался, глядя на ужас и отчаяние, которые все явственнее проступали на лицах этих мерзавцев по мере того, как те понимали, что их последняя надежда на спасение — ложная.
— Вы — слуга закона, — сердито бросил Бут. — Ваш долг — сделать все для предотвращения насилия.
— Убить маленькую девочку — совершение насилия, а не его предотвращение.
— Но если вы ее не убьете, она убьет нас, — возразил Бут. — Две смерти вместо одной. Убейте ее, и в итоге вы спасете одну жизнь.
— То есть в графу «кредит» я смогу записать одну жизнь, так? Любопытный подход. Знаете, мистер Бут, как только вы попадете в ад, готов спорить, что дьявол назначит вас своим бухгалтером.
Внезапный прилив ярости превратил лицо седовласого издателя в гротескную маску дикой ненависти и бессильной злобы. Он швырнул в Дэна стакан.
Дэн пригнулся, и дорогой хрусталь упал на пол за его спиной и разлетелся на мелкие осколки.
— Ты безмозглый гребаный сукин сын! — зло выплюнул Бут.
— Ой, ой. Хорошо хоть, что ваши друзья по клубу «Ротари» [28] этого не слышат. Они были бы в шоке.
Бут отвернулся от него, уставился в темноту, где на полках молчаливо стояли книги. Его трясло от ярости, но он не произнес ни слова.
Дэн выяснил все, что хотел. Пришла пора уходить.
* * *
Лаура не могла разбудить Мелани. Она мешала смотреть фильм, злила сидящих неподалеку зрителей, но не могла добиться хоть какой-то реакции дочери. Девочка не раскрывала глаз, даже веки и те не дрожали.
Эрл поднялся и сунул руку за пазуху.
Лаура дико оглядывалась, ожидая первых признаков появления загадочной оккультной силы.
Но холод сняло, как рукой, воздух вновь прогрелся, ничего сверхъестественного не произошло.
Если в зрительный зал что-то и проникало, то теперь убралось восвояси.
* * *
Взгляд Ахландера вернулся к мозаике цветного стекла абажура настольной лампы, единственного источника света в библиотеке. Но, судя по затуманившимся глазам, видел он совсем не лампу, а что-то другое, скажем, свое будущее, в котором ему, похоже, уже ничего не светило. И заговорил он с дрожью в голосе:
