Хейвен показалось, что стены гробницы сузились.
— Ты знаешь про Хор?
— У меня имелись подозрения. И когда ты пригласила меня сюда, они подтвердились. Но…
У него не хватило сил продолжать.
— Что же? — спросила Хейвен.
— Я считал, что ты оценишь произведенные мной перемены — во мне самом и в Обществе. Я решил, что ты навсегда покинешь Йейна ради меня. Но каким-то образом Хорам удалось вновь настроить тебя против меня.
— Они утверждают, что в четырнадцатом веке ты принес чуму в Италию. И ты нашлешь страшную болезнь на Нью-Йорк.
— Они правы насчет Италии, — признался Адам. — Я провел слишком много времени в других странах, и Хоры начали доминировать в Европе. Не без причины эти века назвали Темными. Люди были буквально заперты в оковах и не могли бежать. Родившиеся крестьянами умирали крестьянами. Идею образования срубили на корню. Власть сосредоточилась в руках горстки людей. Я нашел способ разрушить пагубную систему. После чумы возник хаос, и он был предпочтительнее существовавшего до него порядка.
— Твое решение истребило миллионы.
— Но их потомки стали жить лучше.
— Вот почему ты замыслил новую эпидемию? Чтобы опять встряхнуть систему?
— Нет, Хейвен, — возразил Адам. — Спроси змеиную богиню. Только ей ты можешь доверять. У нее нет никаких причин лгать.
— Она видела будущее, Адам.
— И я — единственный враг?
Хейвен промолчала.
— Ты уже сомневаешься в себе, — пробормотал Адам, пытливо глядя на Хейвен.
— У меня было видение, — проговорила она. — Трупы Пьеро и Наддо привезли к твоему дому. У каждого перерезали горло.
— Я приказал выловить их трупы из реки. Мне хотелось, чтобы ты устроила для них подобающее погребение.
Хейвен сердито покачала головой. Зачем он лжет ей?
— Ты убил моего брата!
— Нет. Повторяю: я непричастен к тому, в чем ты меня обвиняешь. Ты предпочла отвернуться от правды. Ты видела только обрывки истории.
Нечто похожее однажды произнесла Леа. А Леа Фризелл никогда не врала. Гнев Хейвен пошел на убыль. Не стоит обвинять Адама в преступлениях без веских доказательств его вины.
— Кроме того, ты не знаешь финал, — заметил он.
— Отнюдь. Я помогла Хорам отправить тебя в заточение.
— Да, вы заперли меня. Но тридцать лет спустя ты передумала и выпустила меня на волю.
— Я? — выдохнула Хейвен.
В это самое мгновение раздался легкий шорох. А потом заскрипели стальные петли. Хейвен бросилась назад, в первую комнату, и увидела, как зимний свет меркнет. Дверь закрылась. Еле слышно повернулся ключ в замке, и наступила тишина.
— Перестаньте! — крикнула Хейвен и ударила по двери кулаками. — Я внутри! Прекратите!
— Никто не услышит тебя, — прозвучал у нее за спиной голос Адама. — Стены толще фута.
Хейвен резко обернулась. При свете фонаря глаза Адама ничего не выражали, его бледная кожа напоминала гипс. Тень, отбрасываемая им на стену, была огромной. Он становился все менее похожим на человека. Хейвен угодила в подземную ловушку. А заманил ее туда Адам — бессмертный Маг.
— Мы вели двойную игру, — улыбнулся он. — Хоры тоже тебе не доверяли.
На миг Хейвен лишилась дара речи. Слова застряли у нее в горле.
— Что ты сделаешь со мной? — прохрипела она.
— Пока не знаю, — рассудительно ответил Адам. Его хладнокровие пугало Хейвен сильнее, чем злость. — Не будешь ли так добра рассказать мне поподробнее о плане Хор?
Она растерялась.
— Необязательно сейчас. У нас с тобой в распоряжении вечность.
— Они осматривали склеп, изготовили ключ от седьмой погребальной камеры — той, в которой нет саркофага. Я должна была запереть тебя там.
— Умно, — произнес Адам. — Можно взглянуть на ключ, который тебе дали?
Хейвен вытащила его из кармана и протянула Адаму.
— Бесполезен, — поставил он свой диагноз и швырнул ключ на пол.
— Они и не собирались тебя выпускать из склепа, — подытожил он и направился к ней медленными, ровными шагами. Она опустила голову и ощутила, как от его ледяного дыхания шевелятся ее волосы. — А как бы ты поступила в ответ на просьбу Хор?
— Не представляю, — честно сказала Хейвен. — Но даже если бы Хоры не предали меня, я все равно не стала бы с ними связываться. Они похитили Бью. Зря я согласилась на сделку. Я до сих пор не знаю, где правда, а где ложь. И я бы не смогла запереть тебя, даже если бы была абсолютно уверена в том, что ты причастен к убийству Пьеро и Наддо.
— Значит, Бью у Хор?
— Их возглавляет Феба. Поэтому он находился в квартире Кэлума.
Адам громко рассмеялся.
— Просто блестяще! Конечно, ей известно о всех переменах в Обществе! Ей нужно было вернуть тебя в Нью-Йорк до завершения моих реформ. Она понимала, что я сделаю тебе предложение, от которого трудно будет отказаться. Феба боялась лишиться своего единственного оружия против меня.
— У тебя не было шансов завоевать мое сердце, — сказала Хейвен мягко. — Ты хотел произвести на меня впечатление. Давай будем честны друг с другом, Адам. Ты попросту манипулировал мной, а я оказалась очень глупой. Я поддалась на твою лесть и решила, что могла послужить источником вдохновения для такого могущественного создания. Но позже я непременно поняла бы, что тут нет ничего настоящего.
— Значит, чудесные цели, которых «ОУ» могло бы достигнуть, были напрасны, — заявил Адам. — Нравственного компаса у меня нет. Мне безразлично, как распространяется хаос. Вот почему я привлек к работе Оуэна Белла. Он бы компенсировал мои недостатки. Увы, Общество уничтожат… А Оуэн мог бы преобразить «Уроборос».
— Его надо непременно разрушить? — спросила Хейвен.
— А как его спасти, если мы торчим внутри этой гробницы? — парировал Адам.
— Мы выберемся, — с искоркой надежды в душе прошептала Хейвен. — Нас скоро найдут.
— Все, кому ты говорила о склепе, долго не проживут, — вымолвил Адам. — Хоры безжалостно заперли тебя здесь вместе со мной. Они убьют твоих друзей.
— Неужели? — ахнула Хейвен.
— Именно так, — произнес он. — В любом случае Хоры сделали бы твое существование невыносимым. Их двенадцать, если ты забыла. Они могут находиться повсюду одновременно.
Хейвен принялась нервно ходить вокруг фонтана. Паника охватывала ее все сильнее.
— Но есть один выход, — еле слышно проговорил Адам.
— Какой? — с тоской спросила Хейвен.
— Я отпущу тебя, и ты спасешь своих друзей. Но меня ты должна оставить здесь.
— Пожалуйста, не мучай меня.
— Не жалей меня, — продолжал Адам. — Знаешь, почему погребальных камер семь, когда тел захоронено всего шесть? Седьмая камера изначально предназначена для меня. Я ни разу не бывал в склепе, чтобы не нарушать покой твоих предшественниц. Но я всегда планировал вернуться сюда. Неподвижность и безмолвие — это для меня самое близкое подобие сна. Я велел построить склеп так, чтобы мог приходить сюда, когда пожелаю. — Словно иллюзионист, достающий монету из воздуха, Адам взмахнул рукой, и в его пальцах возник золотой ключ. — Им можно отпереть дверь. Возьми, Хейвен. Он твой.
