Белая подставка со стоящим на ней бронзовым ангелом, который собирался вложить в ножны свой меч, находилась не очень высоко. Алиса подтянулась и уцепилась за ее край. Одним махом она подтянулась на нее, перескочила на тумбу и обняла голое колено ангела.
— Победа! — возликовала она, всего за мгновение до того, как ее рука коснулась не твердой бронзы, как ожидалось, а такой же, как у нее, прохладной, но мягкой руки.
А перед ней предстало самое красивое и самое холодное лицо из всех, что она знала.
— Не совсем, — сказал Франц Леопольд и улыбнулся. — Мы были однозначно быстрее!
— Я первой коснулась ангела.
Она заметила, что все еще держит Франца Леопольда за руку. Алиса поспешно отпустила его, отчего чуть не упала назад, но он схватил ее за рукав, помогая восстановить равновесие.
— Ты уже хочешь уйти? — прошептал он. — Тогда желаю тебе удачного полета!
Он отпустил ее, но теперь Алиса стояла уже уверенно и гневно смотрела на него.
— Признайся, мы были быстрее и выиграли состязание!
На лице Франца Леопольда появилось его обычное высокомерное выражение.
— Но я вижу вашего толстячка внизу, и он жалостливо смотрит на нас, словно пес.
— Да, и он стоит там вместе с Карлом Филиппом…
— …и оба готовы в любое мгновение начать драку, — добавила Иви и спрыгнула назад, на платформу.
Но Сеймоур уже встал между двумя юными вампирами, рыча и скаля клыки.
— Посмотрим, как мой кузен переработает маленького толстячка на кашу, или вмешаемся? — спросил Франц Леопольд. — Как думаешь, Алиса?
Она не ответила ему, а молча последовала за Иви. Франц Леопольд пожал плечами и тоже элегантно спрыгнул вниз.
— Никто не одержал победы! — сказала Иви.
Когда другие закричали, протестуя, она заставила их замолчать, решительно подняв руку. Она была самой маленькой, но от нее исходила сила, которая делала ее могущественнее и заставляла забывать о хрупком телосложении.
— Алиса и Франц Леопольд дотронулись до статуи Ангела одновременно. Мы все остались позади. Значит, если и есть победители, то они оба, а мы шли прямо за ними. Я думаю, это состязание показало, что наши семьи не очень-то и отличаются. Да, у нас разные силы, но они все полезны, и мы можем бороться с их помощью не только друг против друга, но и вместе, бок о бок. Давайте еще немного насладимся великолепным видом Вечного города, освещенного луной. А потом нам нужно возвращаться домой, так как свет уже скоро начнет гасить звезды на востоке.
— Что за речь! У меня даже закружилась голова, синьора профессорша, — сказал Франц Леопольд, но его слова даже наполовину не прозвучали так насмешливо, как, очевидно, этого хотел вéнец.
— Да, вид действительно великолепный, — подтвердила Алиса, подойдя к брустверу.
Тибр медленно тек меж илистых берегов. На баржах и рыбацких лодках самой северной городской гавани горели фонари, свет которых отражался в воде. Несколько человек с факелами двигались по лабиринту переулков на другом берегу к площади Навона. Теплый свет огня отражался на стенах плотно стоящих домов. Но большая часть римлян в это время отдыхала, в то время как первые рыночные торговцы скоро должны отправиться со своим товаром на разные площади города. Юных вампиров охватило мирное настроение, пока Карл Филипп грубо не прервал его.
— Еще ничего не решено! Может, мы и выиграли первую часть без значительного преимущества, но обратный путь станет решающим!
Он схватил за плечо Франца Леопольда, который стоял рядом с Алисой и Иви и смотрел вместе с ними на крыши города.
— Давай, не стой здесь, как пень, словно тебе нужно завыть на луну. Состязание продолжается.
Глаза Анны Кристины азартно заблестели.
— Да, состязание продолжается!
И они втроем уже поспешили вниз по лестнице и исчезли за поворотом.
— Эй! Что это значит? — крикнул им вслед Лучиано. — Мы не договаривались о втором состязании! — Он возмущенно фыркнул. — Я не смогу пробежать через весь Рим во второй раз!
— Что?
Алиса посмотрела на него широко раскрытыми от изумления глазами.
— Ты же не хочешь подарить этим Дракас победу, позволив им опередить нас на обратном пути? Ты не можешь так поступить! И только потому, что тебе не хочется напрягаться?
— Лучиано слишком устал, — сказала Иви, и, хотя в ее голосе не было упрека, Лучиано запротестовал.
Лучше уж он упадет без сил на дороге, чем допустит такой позор! Он решительно расправил плечи.
Алиса просияла.
— Тогда вперед! Показывай нам самый короткий путь.
И римлянин побежал вниз по лестнице, которая вела с террасы на крыше к галерее, затем во двор и мимо комнат Пап.
— Направо или налево? — крикнула Алиса, от нетерпения переминаясь с одной ноги на другую, как только завидела Лучиано.
— Направо, вниз по рампе!
Они выбежали из крепости и поспешили вдоль внешней стены к маленьким воротам, которые Лучиано знал, как открыть.
— Сейчас мы пойдем по другому берегу, так путь короче, — прохрипел он. — Через мост!
Когда они забежали на мост — Сеймоур был впереди, — то увидели, что трое вампиров из Вены уже пересекли Тибр и исчезли в лабиринте переулков.
— Тебе нужно помыть руки, — сказал Кармело.
Латона посмотрела на запачканные кровью ладони.
— Наверное, будет лучше, если в следующий раз ты наденешь еще и черные перчатки.
Его голос был абсолютно бесстрастен.
— Наверное, — тихо произнесла она, стараясь не смотреть на тело, которое неподвижно лежало в углу двора. — Теперь я могу идти?
Выражение его лицо стало мягче. Он положил руку ей на плечо.
— Да, иди в комнату и переоденься. А я тем временем избавлюсь от следов. А потом мы вместе перекусим. Я знаю маленький бар, там готовят еду даже в такое позднее время.
Латона молча кивнула. Она пока еще вообще не могла себе представить, сможет ли проглотить хоть что-нибудь. В этот раз ей было плохо. Хуже, чем всегда? Или она просто с каждым разом становится чувствительнее? Она думала, что со временем чувства притупятся, она охладеет, особенно по отношению к старикам и тем, у кого безобразная внешность, но ее надежда не оправдалась. Она все время говорила себе, что они имеют дело с монстрами, что вампиры не люди, что им нечего делать на земле, но это не очень помогало.
Кармело чуть сжал ее руку.
— Это всего лишь трюк, знаешь ли. Они могут влиять на наше сознание. Делать нас беззащитными, боязливыми или бесчувственными, чтобы мы обо всем забывали. А когда ситуация становится опасной для них, они в качестве последнего козыря используют свое умение вызывать жалость, чтобы спастись.
