даже не сказав спасибо, ушёл.
– Бесит, гаденыш, – сказала Даша, нарочито громко закрывая за гостем дверь.
– Обнаглел совсем, – грозно сказал домовой, появившийся рядом с Дашей, – даже в дверь уже не стучится, зачем я вообще разрешил ему входить, – и решительно добавил, – с этим надо что-то делать.
– Согласна, – ответила девушка, – так дело не пойдёт. Краёв совсем не видит. Ходит в дом ведьмы, как в харчевню, пинком дверь открывая. Ест даже не в долг, а за Христа ради, ещё и морду воротит. Это уже за гранью добра и зла. Давай его из дома изгоним, чтоб даже думать забыл сюда ходить.
– Давай. А что нужно делать?
– Сама не знаю. Но так дальше жить просто невозможно. Я даже спать не могу лечь тогда, когда захочу, и встаю уже со сковородкой. Может, ты что придумаешь? – с надеждой спросила Даша.
– Может, и придумаю, – загадочно сказал домовой, почесывая бороду, – только ты, если что, мне подыграй.
Даша так была зла на Пашку, что была со всем согласна и даже не спросила, что задумал домовой. А зря…
Утром, едва девушка успела умыться, гость уже стоял на пороге, с традиционной и приевшейся фразой:
– Даш, привет, есть что пожрать?
Он уже не церемонился и не старался быть особо вежливым, а просто распахнул дверь, кашлянул, дав понять, что он зашел, задал тот самый вопрос, который неимоверно бесил Дашу и уселся за стол. Девушка молча пришла на кухню, достала из холодильника большую чашку полную яиц и привычным жестом поставила сковородку на плиту.
– Тебе пять или шесть? – спросила она Пашку который уже держал вилку в руках.
– Давай шесть, – ответил решительно тот и деловито отрезал большой ломоть хлеба.
– Блин, а ты не лопнешь, куда в тебя столько влезает? – спросила Даша.
– Не, не лопну, я про запас. Я же не обедаю, мне как раз до вечера хватает.
– А чего не обедаешь, денег нет?
– Почему нет, есть. Мне некогда, работы много. Знаешь сколько сейчас писанины, – сказал Пашка таким тоном, что было ясно, он ждёт слов сочувствия от хозяйки, – времени на нее уходит уйма. А выезды… Знаешь, сколько времени убивают выезды? Бывает, носишься от деревни к деревне по вызову, то драка, то поножовщина, то поросёнка украли, то корову со двора увели, попить некогда, не то, что поесть. Целыми днями из машины не выхожу.
По кухне начал расходиться аромат яичницы. Пашка потянул носом:
– Даш, долго там ещё, а то есть очень хочется.
Девушка почувствовала, как у неё, из глубины души рванула наружу волна гнева. Даша едва успела её остановить.
– Спокойствие, только спокойствие, как говорил великий Карлсон, который живёт на крыше, – успокаивала она сама себя, вытирая стол и ставя на него подставку под горячее.
– Даш, ну, может уже хватит, – буквально через минуту опять заканючил гость, – есть очень хочется, давай уже что есть.
Девушка схватила сковородку, не глядя в неё, дожарились яйца или нет, шлёпнула её на стол, перед гостем. Пашка сразу же потянулся к яичнице и Даша, нечаянно задев его рукой, увидела, как полицейский сидит в своём захламлённом и пыльном кабинете с грязными в подтёках окнами, у старенького компьютера и тыкает одним пальцем по клавиатуре слово «Рапорт».
– Хм, как интересно, – загадочно произнесла Даша, и, опершись на Пашкину руку, сделала вид, что заглядывает в окно.
Она хотела увидеть, как служит парень, и она увидела… Она увидела тот самый момент, как он едет на своем полицейском УАЗике по полю, отъезжает в сторону от дороги и, открыв все окна и достав из-под сиденья маленькую подушку, укладывается спать, примостив ноги на пассажирское сиденье. Затем она увидела Пашку в большом актовом зале. Его только что вызвали на сцену и маленький крупный полковник с большим животом жмёт Пашкину руку и поздравляет его с поимкой очень опасного преступника и обещает большую премию. Парень расправляет плечи, задирает нос и мечтает о машине, которую он непременно купит, если не будет тратиться на еду, и будет бегать на завтраки и ужины к доброй дурочке Дашке.
Даша ухмыльнулась, и тут же услышала смачный шлепок. Сначала она не поняла его происхождения и подумала, что этот шлепок из видения, но сообразила, что кроме этого самого шлепка ничего не увидела, а по идее должна была. Тогда она посмотрела на Пашку и прыснула от смеха. На его лбу красовалось поджаренное яйцо, которое только что уютно располагалось на сковороде.
– Это что за новости? – строго спросила Даша, и в её голосе уже совсем не чувствовалось дружелюбности, – ты уже что, совсем оборзел?
– Я оборзел? Это не я, – сказал растерянно Пашка, снимая яйцо с лица и запихивая его в рот, – честное слово не я, оно само.
– Ну да, конечно. Так я и поверила.
В это самое время сковородка, стоявшая перед Пашкой, поехала по столу и попыталась с него соскользнуть.
– Вот, смотри, это не я, – закричал парень, пытаясь поймать и задержать сковородку вилкой.
Сковорода начала сопротивляться и вырываться из-под Пашкиной вилки. Парень ещё сильнее воткнул её в сковороду и начал левой рукой выхватывать яичницу прямо руками.
– Паша, ты что творишь, – начала возмущаться Даша, – что ты как свинья, честное слово.
– А что мне делать, если она всё время пытается убежать, – закричал парень и, схватив последний кусок, поднял вилку и отпустил сковородку.
Та рванула в свободный полет, и опустилась возле кухонного стола на пол, обрызгав всё вокруг маслом.
– Твою мать, Пашка, что за свинство?
– Да не я это. Говорю тебе, не я.
Даша заметалась по кухне, схватилась ведро и тряпку и начала быстро отмывать дверцы стола и пол.
– Ты Фейри возьми, им лучше отмывать, – стал советовать парень, наливая себе в кружку чая из чайника стоящего на столе, – им вообще хорошо всё отмывается. Я как-то штаны заляпал беляшом, приехал домой, мне жена Фейри застирала, они отстирались и стали как новенькие.
– Я бы на месте твоей жены давно тебя убила, скотина рогатая, – разозлилась Даша, замывая пятна на полу.
Пашка выглянул из-за стола и посмотрел на Дашу.
– Слыш, Дашка, а задница у тебя ничего, может, замутим, а? Я даже могу на тебе жениться, после того, как разведусь. А чего, переедем к вам в город…Аааай, – Пашка не успел договорить и на него полился кипяток из подпрыгнувшего к потолку чайника.
– Прекрати, – сказала Даша совершенно спокойным тоном, – убьёшь же его, а меня потом посадят.
– Да я ничего не делаю, – заорал Пашка девушке, – я же говорю, это не я.
В полицейского
