- Мисс, давайте я помогу вам снять платье, нужно повесить его обратно в шкаф.
- Ты ведь никогда не слышала такой музыки, да? Платье очень красивое, самое лучшее платье! - девушка и не думала сопротивляться, пока горничная распутывала тесьму и освобождала ее от вороха атласа и кружев. Она послушно подняла руки, когда Конни осторожно сняла с нее турнюр, и так же безвольно легла в постель, безропотно позволив надеть на себя ночную рубашку и накрыть одеялом.
Еще не опомнившись от шока, горничная повесила платье на место в шкаф, спрятав его как можно глубже, потом дрожащими руками налила в стакан воды, вытряхнула из пузырька ровно тридцать капель и дала мисс Черрингтон. На ее лице тут же появилось умиротворенное выражение, а дыхание стало ровным. Конни вернулась к пустому саквояжу и, стараясь не шуметь, принялась аккуратно укладывать туда вещи.
***
Вот уже час Ричард бродил по дому и саду Черрингтонов, не в силах избавиться от терзающих его мыслей. В какой-то мере это он был виноват в том, что происходит с Амелией. Нет, не в ее помутившемся рассудке, разумеется - к этому он едва ли был причастен. Но именно Ричард указал мистеру Черрингтону на некие странности ее поведения и порекомендовал проконсультироваться с врачом. И сразу же после этого, будто в подтверждение его слов... Нет, об этом он думать не хотел.
Разве это могла быть его милая Амелия, та, что улыбалась ему, едва завидев? Та, чья рука точно невзначай касалась его рукава в темном коридоре или за столом? Та, чей взгляд был так многообещающ и ласков?.. Теперь он опасался даже смотреть на эту новую Амелию, запертую в своей спальне на втором этаже - боялся не узнать ее.
Внутренний голос шептал, что Ричарду еще повезло, что он не успел официально объявить об их помолвке - сколько ненужных толков и сплетен родила бы эта новость. Он знал, как быстро разлетаются они по Лондону. Что, говорят, мисс Черрингтон порезала себя стеклом? Она потеряла рассудок? Неужто переутомилась, бедняжка! Ах, нет же, вы разве не знали, вся их семья по материнской линии страдала нервными болезнями... А правда, что она бродила нагишом по улице? Что вовсе перестала есть? Подсела на опий? Расскажите же, расскажите еще!..
Ричард раздраженно стукнул кулаком о дверной косяк.
- Право же, вы слишком переживаете, мистер Харви. На вас просто лица нет, - заметил мистер Черрингтон.
По его собственному непроницаемому выражению сложно было сказать, о чем он думает и беспокоит ли его состояние дочери. Но Ричард давно знал друга своего отца и по глубоко запавшей морщине между бровями и чересчур напряженной фигуре мог определить, что тот расстроен не менее всех остальных в этом доме.
- Вы же знаете, что я питаю симпатию к вашей дочери, и последние события... Да, признаюсь, они просто ошеломили меня.
- Я обеспокоен той неприятной ситуацией, в которую мы поставили всю вашу семью, Ричард. Ваш отец, как и я, надеялся на этот брак, но теперь, как вы понимаете...
- Разумеется, мистер Черрингтон. Я уже послал телеграмму в Лондон и написал, что буду дома сегодня вечером. Я боюсь, что моим присутствием никак делу не поможешь.
- К сожалению, теперь уже поздно что-либо делать, нам остается лишь ждать. Решение принято. Но я благодарен вам за то, что вы с такой теплой и добротой относились к Амелии - даже когда она была уже не совсем здорова. Должно быть, вам тяжело пришлось.
Ричард лишь коротко вздохнул.
- Что вы будете делать, мистер Черрингтон?
- В такой ситуации самым верным решением было бы позаботиться о здоровье моей дочери, и лучше всего это сделают в специализированном заведении. Вы согласны?
Он, конечно, был согласен. Это была самая рациональная и логичная мысль, которую сложно было оспорить. Просто он так ярко представил себе, как коротко стриженная Амелия в белой казенной рубашке до пят монотонно расхаживает из угла в угол маленькой комнаты с зарешеченными окнами, что от этого видения захотелось избавиться как можно скорее.
- И вы уже определили, куда?
- Да. Доктор Хопкинсон посоветовал одну клинику в Шропшире, и я полагаю, что она ничем не хуже остальных.
- Что ж... - Ричард остановился на полуслове.
- Вы покидаете нас уже сегодня? - уточнил Бертрам Черрингтон светским тоном.
- Не вижу смысла откладывать мой отъезд, - признался молодой человек. - Я уже попросил кучера приготовить лошадь, чтобы я успел домой к ужину. Горничная собрала мои вещи.
После недолгих расшаркиваний, которые включали в себя благодарность за прекрасно оказанный прием (даже несмотря на то, что ваша дочь сошла с ума) и приглашениями нанести визит как-нибудь еще (когда мисс Черрингтон уже отбудет в Шропшир), мужчины, наконец, разошлись. Гласфорс вынес на крыльцо немногочисленные вещи мистера Харви как раз тогда, когда его ландо уже подъезжало к дверям. Ричард спустился к экипажу, не оглядываясь, и приказал побыстрее гнать в Лондон.
***
Мистер Черрингтон проводил глазами Гласфорса, который взял саквояж из рук горничной и кивнул ей, чтобы шла в дом. Та юркнула внутрь.
- А вон, кажется, и карета, - произнес доктор Хопкинсон. Он стоял в тени высокой липы вместе с хозяином дома, опершись на трость и обмахиваясь шляпой. Вдали и в самом деле показалось облачко пыли, которое в считанные секунды превратилось в немного потертый черный экипаж, влекомый парой лошадей. - Молодой Альфред Хикс сотрудничает со мной вот уже несколько лет, и он обещал приехать лично. Несмотря на молодость, он считается одним из лучших специалистов в нашей области, которых я знаю.
Кивнув, мистер Черрингтон следил, как карета подъехала к самому крыльцу. Забранная решеткой дверца отворилась, и на землю спрыгнул молодой человек, тут же сердечно поприветствовавший своего коллегу.
- Позвольте представить вам мистера Хикса, - тот поклонился, и мужчины пожали друг другу руки.
- Доктор рассказывал мне о вас, - любезно произнес молодой человек.
- Как и мне - о вас. Надеюсь, моя дочь будет в надежных руках.
- В этом вы можете быть абсолютно уверены, - кивнул доктор Хикс. - В нашей клинике множество пациенток уже спустя всего лишь несколько дней чувствуют себя гораздо лучше, чем на момент прибытия.
- Могу подтвердить это, - добавил Хопкинсон.
- Уверен, что я вполне могу положиться на ваш опыт. - Мистер Черрингтон кивнул дворецкому, и тот скрылся в доме. Всего через пару минут дверь снова отворилась, и на пороге появились Мэри и Конни, сопровождающие Амелию.
