Однако я не собиралась снова входить в сферы. Ни завтра. Ни когда-либо еще. Дверь спальни закрылась, последние следы света угасли, и трещина в стене превратилась в ничто…
Мистер Бамбл оказался совсем не таким простаком, как нам бы того хотелось. Он немедленно отправился к Кроссам и рассказал им обо всем. Семейство Кросс пришло в ужас от того, что они потеряли власть над той единственной вещью, которая всегда была в их полном распоряжении, — над своей дочерью. Над гарантией их материального обеспечения. Они заверили мистера Бамбла, что это всего лишь юношеское безрассудство, глупая выходка девушки, слишком взволнованной из-за предстоящей свадьбы. В конце концов, разве может быть такая прелестная девушка, как Пиппа, быть чем-то иным, кроме истинного воплощения крепкого здоровья? Мистер Бамбл принял их объяснения целиком и полностью, потому что они были родителями и здравомыслящими людьми, а мы — всего лишь глупыми девчонками. Однако вся эта история отозвалась и в школе Спенс. Нас четверых вызвали в кабинет миссис Найтуинг, и мы, сидя под укоряющими взглядами павлиньих хвостов, были вынуждены выслушать выговор и порицания, и лишь беспомощно наблюдать, как обрываются одна за другой нити нашей свободы.
На следующий день родители должны забрать Пиппу из школы, и ей предстояло в конце недели выйти замуж за мистера Бамбла. Начались поспешные приготовления к свадьбе. Следовало восстановить порядок. Успокоить раненую гордость. И кого при этом могло интересовать счастье всей жизни какой-то девчонки? Ведь самое главное в такой момент — соблюсти приличия, не опозориться в глазах света.
Пиппа смотрит на собственные колени, не поднимая глаз, кусая губы, совершенно убитая, пока миссис Найтуинг прилагает все силы, чтобы успокоить ее родителей и жениха. Потом миссис Найтуинг дергает за шнур, тянущийся до самой кухни, где висит колокольчик, — и несколько мгновений спустя появляется Бригид, пыхтящая и сопящая после быстрого подъема по лестнице.
— Бригид, пожалуйста, проводи мистера Кросса и мистера Бамбла в библиотеку и предложи им нашего лучшего портвейна.
Это умиротворяет мужчин. Они самодовольно улыбаются, расправляя плечи.
— Я очень надеюсь, что вы примете и мои извинения, и мои заверения в том, что больше не случится ничего подобного и хотя бы отчасти столь же неприятного.
Мистер Кросс отмахивается.
— Да ничего же серьезного не случилось, к счастью.
Мистер Бамбл шевелит усами.
— Я разумный человек. Но вам следует держать этих девушек в гораздо большей строгости, так сказать, в железной узде. Их нельзя предоставлять самим себе. Им это только во вред.
Я закрываю глаза и представляю, как мистер Бамбл летит вниз по лестнице головой вперед — и ломает себе шею до того, как успеет хотя бы пригубить портвейн. Величайшая ирония момента состоит в том, что Пиппа сказала ему чистую правду. А теперь нам всем грозит наказание за это.
— Вы совершенно правы. Я последую вашему совету в самом прямом смысле, мистер Бамбл, — заявляет миссис Найтуинг, как бы сдаваясь на милость победителя.
На самом деле она просто старается успокоить его, но мистер Бамбл слишком полон самомнения, чтобы это понять.
Мужчины уходят следом за Бригид. Миссис Кросс встает и принимается поправлять перчатки, натягивая их потуже на руки, разглаживая морщинки.
— Идем, Пиппа. Мы должны сегодня снять с тебя мерки для свадебного платья. Думаю, мы выберем для него королевский атлас.
Губы Пиппы дрожат, и она тихо, отчаянно стонет:
— Прошу вас, матушка! Не заставляйте меня выходить за него!
Губы миссис Кросс сжимаются в уродливую тонкую линию, и с них срывается самое настоящее шипение:
— Ты позоришь нашу семью!
— Пиппа… — говорит миссис Найтуинг, быстро становясь между ними. — Ты будешь на удивление прекрасной невестой! Весь Лондон будет о тебе говорить. А после медового месяца, когда ты будешь полна счастья, и все мелкие здешние неприятности забудутся, ты приедешь навестить нас.
Губы миссис Кросс расслабляются, и на ее глазах даже выступают сентиментальные слезы. Она нежно берет Пиппу за подбородок.
— Я знаю, сейчас ты меня презираешь. Но обещаю: настанет день, когда ты меня поблагодаришь. В браке ты получишь свободу и независимость. Да, это так. И если будешь умницей, получишь все, чего тебе хочется. Ну, а теперь давай займемся платьем.
Пиппа вслед за матерью выходит из кабинета, но по пути оглядывается и бросает на нас взгляд, полный такого отчаяния, что мне кажется: это меня выдают замуж против воли.
И вот мы остаемся втроем напротив миссис Найтуинг и ее солидного письменного стола. Открывается ящик. На блестящую поверхность стола из красного дерева со стуком падает дневник Мэри Доуд. У меня внутри все сжимается от страха. Похоже, нас всех ждет смертный приговор…
— Кто может мне объяснить, что это такое?
Часы на каминной полке отсчитывают секунды так громко, как будто над нашими головами с бешеной скоростью стреляют пушки…
— Энн?
Энн готова разреветься.
— Эт-то тетрадь…
— Я и сама вижу, что это тетрадь. Я изучила в ней каждую страницу. — Миссис Найтуинг поверх очков смотрит на нас по очереди. — Каждую страницу.
Мы прекрасно понимаем, что она хочет этим сказать, и дрожим с головы до ног.
— Мисс Уортингтон, может быть, вы возьмете на себя труд объяснить, каким образом вы завладели этим дневником?
Фелисити резко вскидывает голову.
— Вы обыскивали мою комнату?
— Я жду ответа. Или мне придется связаться с вашим отцом, чтобы прояснить этот вопрос?
Фелисити изменяется в лице; она тоже готова разрыдаться.
Я тяжело сглатываю и говорю:
— Это мое.
Миссис Найтуинг вдруг резко крутит головой и моргает. Она в этот момент становится похожа на сову, заметившую потенциальную добычу.
— Ваше, мисс Дойл?
У меня внутри все сжимается и дрожит.
— Да.
Ну и отлично, и пусть меня выгонят из школы. Лишь бы все это наконец закончилось.
— И где, скажите на милость, вы раздобыли подобную мерзость?
— Я нашла эту тетрадь.
— Вы нашли эту тетрадь? — Миссис Найтуинг медленно повторяет мои слова, показывая тем самым, что ни на грош мне не верит. — И где же?
— В лесу.
Миссис Найтуинг пристально смотрит на меня, но я настолько оцепенела, что у меня и страх прошел.
— Похоже, в нашем лесу вообще происходит очень много странного. Пиппа мне кое-что рассказала.
Я слышу, как заплакала рядом со мной Энн, как Фелисити дернулась в своем кресле. Но я опустошена и просто жду неизбежного.
