Я слышу, как заплакала рядом со мной Энн, как Фелисити дернулась в своем кресле. Но я опустошена и просто жду неизбежного.
— Пиппа сказала, что эту тетрадь дала вам мисс Мур.
Этого я совершенно не ожидала. И слова миссис Найтуинг как будто возвращают меня обратно в ее кабинет.
— Это правда? — резко спрашивает директриса.
Я открыла рот, чтобы сказать «нет», чтобы заявить, что только я одна во всем виновата, но Фелисити опережает меня.
— Да, — произносит она таким ровным и спокойным тоном, что я не верю собственным ушам. — Это была мисс Мур.
— Мне очень неприятно это слышать. Но вы должны рассказать мне абсолютно все, мисс Уортингтон.
— Нет! Это неправда! — восклицаю я, наконец-то вновь обретая голос.
— Ты же сама говорила нам, что нашла тетрадь в библиотеке. — Глаза Фелисити полны отчаяния. — А мисс Мур нам объясняла, что если мы хотим побольше узнать об Ордене, нам следует порыться в библиотеке.
— Об Ордене? Да чего это ради мисс Мур забивает ваши головы подобной ерундой?
— Она водила нас в пещеру, чтобы мы посмотрели там на рисунки на стенах.
— И некоторые из них сделаны кровью, — добавляет Энн.
Они с Фелисити уже поют в унисон.
— Я никогда не давала мисс Мур разрешения водить вас в какие бы то ни было пещеры, — возмущается миссис Найтуинг.
— И тем не менее она нас туда отвела, миссис Найтуинг, — говорит Фелисити, широко раскрывая глаза и стараясь принять как можно более невинный вид.
— Но это совсем не так было! Я нашла дневник…
Фелисити кладет ладонь на мою руку. Выглядит это так, будто она просто хочет успокоить меня, но на самом деле она очень сильно меня щиплет.
— Миссис Найтуинг уже знает, что случилось, Джемма. Мы просто должны рассказать ей теперь всю правду.
И, обращаясь к директрисе, Фелисити продолжает:
— Она даже сама прочитала нам вслух часть этой тетради там, в нашем уголке.
Я вскакиваю.
— Это потому, что мы сами ее туда пригласили!
— Мисс Дойл, немедленно сядьте!
Я падаю в кресло. Я не могу смотреть на Фелисити.
— Это очень серьезное обвинение в адрес мисс Мур…
Миссис Найтуинг ухватилась за подсказанную ей идею и старается использовать ее для нашего оправдания, для реабилитации школы Спенс и себя самой. Ей нужен козел отпущения. Она готова поверить во что угодно, кроме правды, — что мы оказались способны на нечто подобное, все вместе. И что все это мы проделывали прямо у нее под носом.
— Это действительно так, Энн?
— Да, — твердо отвечает Энн, на этот раз даже без заикания.
— Миссис Найтуинг, — умоляюще произношу я. — Во всем этом только я виновата! Вы можете наказать меня так, как сочтете нужным, но, прошу вас, не вините ни в чем мисс Мур!
— Мисс Дойл, я знаю, что у вас доброе сердце, но это ничуть не поможет вам защитить мисс Мур!
— Но я не защищаю ее!
Миссис Найтуинг немного смягчается.
— Мисс Мур читала вам что-то из этой тетради?
— Да, но…
— И она действительно водила вас в ту пещеру?
— Только для того, чтобы мы взглянули на пиктограммы…
— Она рассказывала вам разные истории об оккультном?
Я не в силах произнести ни звука. И только киваю в ответ. Мне уже приходилось слышать, что главное всегда скрыто в подробностях. И так оно и есть на самом деле. Уберите детали, ключевые моменты, — и вы получите голую схему, благодаря которой сможете обвинить кого угодно в чем угодно. Миссис Найтуинг откидывается на спинку своего величественного кресла. Оно негромко скрипит под ее весом.
— Я знаю, насколько впечатлительными бывают юные девушки. Я и сама когда-то была такой, — говорит она, но я не могу представить ее иной, не такой, какая она сейчас. — И знаю, как сильно молодые стремятся к удовольствиям и развлечениям, и как велико может быть влияние учителя на них. С мисс Мур я решу вопрос немедленно. А чтобы ничего подобного никогда впредь не повторилось, я позабочусь о том, чтобы все двери каждый вечер запирались накрепко, и чтобы все ключи оказывались у меня. И так будет до тех пор, пока вы не вернете мое доверие.
— Но что будет с мисс Мур? — спрашиваю я. Мой голос звучит едва слышно.
— Я не потерплю столь безрассудного невнимания к моей власти со стороны учителей. Мисс Мур будет уволена.
Нет, этого просто не может быть… Директриса собирается выгнать нашу любимую мисс Мур! Что же мы натворили?!
Ужасающий крик разрывает тишину кабинета. Он доносится откуда-то снизу. Миссис Найтуинг мгновенно вскакивает и бросается к лестнице, мы мчимся следом. В холле, у резной двери, стоит Бригид, сжимая что-то в руке.
— Да защитят меня все святые! Это она… она пришла за мной!
Миссис Найтуинг хватает ее за плечи и встряхивает. Глаза Бригид полны безумного страха. Она роняет то, что было у нее в руке, с таким видом, словно отшвырнула от себя ядовитую змею. Это цыганская кукла, слегка обгоревшая, — и вокруг ее шеи плотно обмотана прядь волос.
Цирцея.
— Она вернулась! — завывает Бригид. — Милостивый Иисус, она вернулась!
Преподобный Уэйт стоит перед нами, держа в руке Библию, и мы вместе с ним хором читаем «Книгу Судей», главу одиннадцатую, стихи с первого по сороковой. Наши голоса наполняют церковь, как погребальный хор.
И дал Иеффай обет Господу, и сказал: Если Ты предашь аммонитян в руки мои, то по возвращении моем с миром от аммонитян, что выйдет из ворот дома моего навстречу мне, будет Господу, и вознесу сие на всесожжение…
— Я просто должна была сказать ей о мисс Мур, — тихо шепчет Пиппа мне на ухо. — Это был единственный способ остаться нам всем вместе на одну последнюю ночь.
В церкви на оконном витраже изображен ангел. Кусок стекла вылетел, и кажется, что ангела ранили в глаз. Я смотрю на эту дыру, ничего не отвечая Пиппе; я лишь произношу стихи, прислушиваясь к голосам вокруг.
…и Господь принял из рук его…
— Но ведь нельзя же сказать, что она совершенно ни в чем не виновата, ты и сама это знаешь.
И пришел Иеффай… в дом свой, и вот, дочь его выходит навстречу ему…
— Прошу тебя, Джемма! Я должна еще раз его увидеть! Ты хоть представляешь, что это такое — потерять кого-то, даже не попрощавшись?
…Если я всматриваюсь очень пристально, дыра разрастается, а ангел исчезает… Но стоит мне моргнуть, и я вижу ангела, а не дыру, и мне приходится начинать все сначала…
Когда он увидел ее, разодрал одежду свою и сказал: ах, дочь моя, ты сразила меня… я отверз уста мои пред Господом и не могу отречься…
