– Ты моя подруга, Гейб, – срывающимся голосом прошептала я. – Майнутш.
– Майнутш, – как эхо, отозвалась она. Потом шмыгнула носом, словно у нее был насморк. – Ты уж мне поверь. А теперь – уходи, отправляйся в свой отпуск. Если я тебе понадоблюсь – звони.
– Ты тоже. Передай привет Эдди.
Мы разжали руки. Я подхватила свой меч. Повернулась. Сделала четыре шага. Пятый оказался самым трудным. Но я его сделала. Я уже заворачивала за угол, когда Гейб меня окликнула:
– Дэнни! Последний вопрос.
Я обернулась, рукоятью меча отбросив с лица прядь волос. Мой изумруд коротко вспыхнул.
Гейб снова уселась за свой стол. На ее щеках блестели слезы, глаза были красными. Мне было плохо ее видно – из-за слез изображение Гейб плыло и качалось.
– Зачем ты сожгла свой дом, Данте?
Что я могла ответить? Немного подумав, я нашла простой ответ:
– Это была дань. Дань мертвым, понимаешь? – Из моего глаза выкатилась слеза и скользнула вниз, на мой изумруд, на мои губы, растянувшиеся в слабой улыбке. – Боги сказали мне, что мертвые будут меня ждать. Прощай, Габриель. Да сохранит тебя Гадес.
Я вышла на улицу. По небу плыли тучи, начинало смеркаться – зимой смеркается рано. Репортеров возле здания не было – все они умчались в Северный район, где разгорелся грандиозный скандал с участием одного высокопоставленного чиновника юстиции, трех проституток, двух миллионов кредиток и одного плазменника. Я же – к моему великому облегчению и счастью – была уже в прошлом, забытая всеми.
Сверху послышался гул – ко мне, глухо ворча, спускался черный сверкающий «лимузин». Мягко скрипнули рессоры, и машина остановилась; откинулась боковая дверца. Едва дождавшись этого момента, я запрыгнула в салон и глубоко вдохнула прохладный воздух, за которым следил специальный климат-контроль.
Внутри салон сиял идеальной чистотой; матово поблескивала обивка из искусственной кожи. На специальном крючке висел искореженный, поцарапанный дотануки; его почерневший клинок все еще немного вибрировал от того последнего удара, которым он надеялся поразить врага. Если бы тогда со мной был Джафримель, Мирович не смог бы на меня наброситься и Джейс, возможно, остался бы жив.
Подумав об этом, я почувствовала легкий укол совести – меня по-прежнему мучило чувство вины. Но постепенно боль прошла. Свой последний долг я отдам Джейсу по-своему и в свое время. Думать об этом сейчас не было сил.
Тихонько вздохнув, я вытерла щеку тыльной стороной ладони.
Джафримель, напрягшись, молча сидел рядом со мной. Когда дверца закрылась, я придвинулась к нему поближе. От гула двигателя у меня, как обычно, застучали зубы; «лимузин» плавно взмыл вверх.
Плюхнувшись на мягкое сиденье, я издала глубокий, самый глубокий вздох.
– У тебя все? – холодно и насмешливо спросил демон, совсем как в тот раз, когда мы впервые встретились.
Он смотрел прямо перед собой, и мне был виден его четкий профиль.
Мне пришлось долго его упрашивать, прежде чем он согласился подождать меня в машине, пока я буду улаживать свои дела с Гейб. Раз за разом он упрямо повторял, что теперь, когда он вновь обрел физическую оболочку и начал жить, он просто не может отпустить меня в одиночку разгуливать по Сент-Сити. С него и так хватит – когда он понял, что я решила сама расправиться с Мировичем, он впервые узнал, что такое страх, которого не испытывал никогда за всю свою долгую жизнь демона.
Он сдался лишь после того, как я применила запрещенный прием – принялась безудержно рыдать. Только тогда он согласился отпустить меня на встречу с Гейб.
– Все, – ответила я. – Дело закрыто. Теперь Гейб займется другими делами. А о тебе людям знать необязательно. К чему нам лишние вопросы?
– Хм, – произнес он и обнял меня за плечи.
Крепко прижавшись к нему, я глубоко вздохнула, когда меня окутали его тепло и его аура. Я положила голову ему на плечо, а он нежно прижался щекой к моей макушке.
– А у тебя будут ко мне вопросы?
Я закрыла глаза. Кажется, сейчас опять польются слезы. А я-то надеялась, что больше не стану распускать нюни.
– Я думала, ты умер, – в сотый раз повторила я. – Я до сих пор боюсь, что ты исчезнешь. Вот сейчас я проснусь – а тебя нет.
– Я же говорил: пока живешь ты, живу и я, – спокойно ответил демон, удобнее устраиваясь на сиденье. Я прижалась к нему. – Я никогда не оставлю тебя, Данте.
– Скажи, а если бы я погрузила твои… останки в бочонок с кровью, ты бы… ожил? – спросила я, чувствуя, как внезапно загорелись щеки.
Когда «лимузин» остановился перед полицейским участком, и мне нужно было идти на встречу с Гейб, я ужасно боялась, что в мое отсутствие Джафримель исчезнет. Надеждой мне служило только одно: его знак на моем плече, который пульсировал, распространяя по телу теплые волны. И все же мне было этого мало – я хотела слышать голос Джафримеля, хотела с ним разговаривать, но больше всего на свете я хотела оказаться в его крепких, сильных руках, хотела почувствовать прикосновение его кожи.
– Весьма вероятно, – ответил Джафримель. – Первое… воскрешение… всегда самое трудное.
– А тот огонь и рухнувшая защита моего дома…
– Я с тобой, разве нет? – насмешливо сказал демон и ласково погладил меня по щеке. От этого прикосновения в ушах сразу оборвался и навсегда затих царапающий слух предсмертный визг Мировича. – Мы недолго пробыли в разлуке, Данте. Для таких, как мы, недолго.
– Для меня – долго, – буркнула я, чувствуя, как вновь заколотилось сердце. – Если бы я знала… если бы кто-нибудь мне сказал… Джейс был бы жив.
– Ты сама говорила, что боги не дали тебе вступить в царство смерти. Возможно, они ждали его, – задумчиво сказал Джафримель.
Тем временем «лимузин», сделав крутой разворот, взмыл высоко вверх и направился на юго-восток. Внизу показался залив. Вечернее солнце играло в его волнах; над водой то и дело проносились ховеры, их темные тени скользили по земле, словно тела огромных рыб. Я смотрела вниз, на знакомые очертания Сент-Сити, в то время как демон внимательно разглядывал мою правую руку, сжимая ее своими пальцами.
– Прости, Данте. Мне нужно было тебе все рассказать.
– У тебя не было времени, мы же преследовали Сантино. Ладно, какое это теперь имеет значение?
Вот уж нет – это имело значение, и очень большое. Но… кто я такая, чтобы об этом говорить? Если демона мало беспокоило, что я бросила его в доме, который сама же и подожгла, то как после этого я могу упрекать его в том, что он чего-то мне не рассказал? Все, хватит об этом. Я и так получила больше, чем заслуживала.
– А куда мы едем? – спросила я и добавила: – Ты… ты на меня сердишься?
