Ознакомительная версия.
Мне пришло в голову, что, возможно, это мой прощальный вечер в странном мире. Последний вечер с новыми друзьями. С лучшими друзьями в моей жизни. Последний вечер с Эммой.
Почему же я проводил его в одиночестве? Потому что мне было грустно, а Эмма зацепила мое самолюбие, после чего мне захотелось похандрить.
Но довольно хандры!
И едва я развернулся, чтобы выйти из комнаты, как ощутил знакомые тошнотворные спазмы в животе.
Пуст о та.
Я замер, ожидая нового приступа боли. Мне нужна была дополнительная информация. Чем ближе находилась пуст о та, тем сильнее болел у меня живот. Чем чаще повторялись приступы, тем сильнее было приближающееся чудовище. Когда на нас охотились две сильные пуст о ты, я ощущал один мощный беспрерывный спазм. Но сейчас прошло очень много времени, прежде чем спазм повторился, да и то, такой слабый, что я даже не был уверен, что действительно его ощутил.
Я медленно вышел из комнаты и пошел по коридору. Проходя мимо следующей комнаты, я ощутил третий спазм, чуть более сильный, но все равно едва ощутимый.
Я попытался осторожно и бесшумно открыть дверь, но она примерзла и не поддавалась. Я изо всех сил дернул за ручку, затем потряс дверь, затем несколько раз ударил по ней ногой. Наконец она распахнулась, и моему взгляду предстала комната, заполненная льдом мне по грудь. И даже в тусклом освещении я сразу увидел пуст о ту. Она на корточках сидела на полу, закованная в лед по самые чернильно-черные глазные яблоки. Надо льдом торчала только верхняя часть ее головы. Все остальное, в том числе самое опасное — открытые челюсти, зубы и языки — находилось под его поверхностью.
Это существо едва дышало. Его сердечная деятельность замедлилась настолько, что свелась к одному удару в минуту. И с каждым слабым ударом я ощущал и соответствующий ему импульс боли.
Я стоял у входа в комнату и смотрел на пуст о ту, испытывая восхищение и отвращение одновременно. Она была обездвижена, совершенно беспомощна и ничего не осознавала. Было бы нетрудно взобраться на лед и вогнать острие сосульки ей в макушку. Если бы кто-нибудь знал, что она здесь, то наверняка сделал бы именно так. Но что-то не позволяло мне так поступить. Это существо уже ни для кого не представляло опасности. Все пустоты, с которыми мне пришлось вступить в контакт, оставили на мне свой след. Их разлагающиеся лица преследовали меня во снах. Вскоре мне предстояло вернуться домой, где я уже не буду Джейкобом Убийцей Пустот. Я не хотел забирать с собой еще и это чудовище. Меня это больше не касалось.
Я, пятясь, вышел из комнаты и затворил за собой дверь.
* * *
Когда я вернулся в зал совещаний, последние отблески дня за окнами уже погасли, и в комнате было темно, как ночью. Поскольку мисс Королек не позволяла жечь газовые лампы, опасаясь, что их заметят снаружи, все сгрудились вокруг нескольких свечей, расставленных на большом овальном столе. Некоторые сидели на стульях, а кое-кто расположился, скрестив ноги, непосредственно на столе. Собравшиеся тихо переговаривались и что-то разглядывали.
Скрип тяжелой двери заставил их резко обернуться в мою сторону.
— Мисс Королек? — с надеждой в голосе спросила Бронвин, выпрямляясь на стуле и щурясь в темноту.
— Это всего лишь Джейкоб, — произнесла чья-то неясная тень.
Когда отзвучал хор разочарованных возгласов, Бронвин кивнула в мою сторону:
— Привет, Джейкоб, — и тут же вернулась к изучению чего-то, лежащего на столе.
Приближаясь к столу, я не сводил глаз с Эммы. Пристально глядя ей в глаза, я увидел в них что-то мучительное и беззащитное. Мне показалось, она боится, что я действительно решил сделать то, к чему она меня подталкивала. Затем ее взгляд потускнел, и она снова опустила глаза.
Я надеялся, что Эмма сжалилась надо мной и уже сообщила остальным, что я ухожу. Но, разумеется, она этого не сделала, ведь я даже ейеще этого не сказал. Однако сама она, похоже, все уже прочитала на моем лице.
Мне было ясно, что остальные ни о чем не подозревают. Они уже так привыкли к моему присутствию, что успели забыть о том, что оно находится под вопросом. Я собрался с духом и попросил их уделить мне минуту внимания.
— Подождите секундочку, — раздался чей-то голос. Это с сильным акцентом произнесла девочка со змеей. Теперь она и ее питон в упор смотрели на меня. — Вот этот юноша изрыгает полную ерунду о тех местах, откуда я родом. — Обернувшись к единственному пустому стулу у стола, она продолжала: — Мой народ называет их Симхаладвипа— обиталище львов.
Со стула прозвучал голос Милларда:
— Простите, но вот тут четко говорится: Земля Серендипа.Составившие карту странные картографы не были склонны фантазировать!
Подойдя ближе, я увидел то, что послужило основанием для этого спора. Это была Карта Дней — гораздо более масштабное издание, чем то, которое мы утратили в море. Эта карта занимала практически весь стол и была толстой, как поставленный на торец кирпич.
— Я знаю свой родной дом лучше, и он называется Симхаладвипа!— настаивала девочка. Питон внезапно распутал кольца вокруг ее шеи и метнулся по столу, чтобы ткнуть носом в каплевидный остров рядом с побережьем Индии. Впрочем, на этой карте Индия называлась Малабар, а поверх острова, который был известен мне под названием Шри-Ланка, изящным почерком было выведено — Земля Серендипа.
— Какой смысл спорить? — произнес Миллард. — У некоторых мест имеется множество названий в соответствии с количеством народностей их жителей. А теперь, пожалуйста, отзови своего дружка, пока он не измял все страницы.
Девочка фыркнула и что-то пробормотала. Питон медленно скользнул обратно, чтобы снова обвиться вокруг ее шеи. Все это время я не мог отвести взгляда от книги. Та, которую потеряли мы, была достаточно внушительной, хотя при мне ее открывали лишь однажды, и то ночью. Я видел ее залитой оранжевым заревом горящего дома странных детей. Но эта карта представляла собой нечто совершенно иное. Она была на несколько порядков больше и так изысканно украшена, что наша рядом с ней показалась бы туалетной бумагой в кожаном переплете. Красочные карты раскинулись на ее страницах с золотым обрезом, материал которых представлял собой нечто гораздо более прочное, чем бумага. Возможно, это была телячья кожа. На полях теснились роскошные иллюстрации, легенды и всевозможные пояснения.
Ознакомительная версия.
