– Мне очень жаль, – тихо произнесла Кэмпбелл. – А Ричард и Оливия? Чем они занимаются?
Она хотела знать всё об их семье, о его близких, о нём.
– Ричард – кинопродюсер, Оливия – дрессировщица, работает с хищниками. Она очень востребована в Голливуде, под её руководством проводятся съёмки с участием диких животных – тигров, львов, леопардов. Она в своей стихии рядом с ними, – он говорил о сестре с гордостью и нежностью.
– Мистер Смит, я ещё обратила внимание… на татуировку…
– О! Оливия сделала её после… Дело в том, что когда с Грегори случилось несчастье, в ту ночь Лив допоздна занималась со своими питомцами. И один из них… напал. Он испугался чего-то, а сестра стояла рядом. Он защищался, а она чуть не лишилась руки. Татуировка скрывает шрамы и напоминает об осторожности.
– Очень интересная история, мистер Смит, и печальная, – и странная от того, что феномен близнецов проявился не у Грегори с Ричардом, или Уильяма с Оливией, а у художника и укротительницы диких кошек, которые, по сути, были сводными братом и сестрой. Но почему… почему вы решили рассказать обо всём мне?
– Понимаете, Элис. Вы сразу показались мне необыкновенной девушкой, – эти слова могли бы заставить покраснеть любую другую на её месте, – вы очень тонко чувствуете, у вас есть своё мнение. Когда вы сказали, что вас интересует феномен близнецов, я, честно признаться, испугался за вас. Вы говорили с таким фанатизмом… Я бы никому не пожелал дойти до безумия, как мой отец. Тем более вам, – последнюю фразу он произнёс с надрывом.
– Мистер Смит! – но она не нашла, что возразить.
– Элис! – он хотел что-то сказать, но осёкся и поменял тему, задав ей вопрос: – Элис, скажите, почему вас так заинтересовала тема пространственных близнецов? Ведь вы так «это» назвали?
– Да… Просто кое-что произошло и происходит до сих пор. Скажите, мистер Смит… Ваш отец в своей книге писал о духах, как их вызывать, как с ними общаться. Но речь идёт о душах умерших… А что, если бы можно было так же, с помощью медиума, призывать… живых людей?
– Это невозможно! – воскликнул он, но её взгляд был таким уверенным, что он засомневался: – Или?..
Он напрягся, подобно хищному зверю, готовящемуся к прыжку. Поэтому Элис лишь кивнула.
– Вы хотите сказать, что кому-то это удалось? Но как?
– Мистер Смит, это… не моя тайна, но это действительно происходит. Связь подсознаний… И ещё… есть кое-что, о чём я могу рассказать: мои сны.
Она глубоко вдохнула.
– Год назад мне приснился сон, участниками которого были три пары, две из которых – реально существующие люди, а одна – неодушевлённые предметы, здания… Это были Twin Towers…
– Башни-близнецы, – уточнил Уильям.
– Да. Двое других – мужчины, братья-близнецы. И ещё одна пара – девушки. Они не связаны кровным родством, совершенно разные по темпераменту, но чувствуют друг друга, как…
– …Как близнецы?
– Именно… В моём сне между ними были видимые связи-лучи. Позже, 11 сентября произошёл теракт в Нью-Йорке, и здания были разрушены. И…
– Вам приснился ещё сон, так ведь?
– В нём этих связей не было, а четверо людей разошлись в разные стороны. И теперь я думаю, что нарушатся связи и между ними.
– И какова ваша версия, Элис? Почему так происходит?
– Я считаю, что эти связи образовались как раз год назад в Нью-Йорке, когда эти люди были там, И башни…
– И вы считаете, что этим людям тоже что-то угрожает? – он говорил это так, как будто что-то угрожало ей.
– Я боюсь даже думать об этом! Ведь башен больше нет, – Элис опустила глаза. Уильям приблизился к ней и склонился над креслом. Его лицо было в полуметре от неё, но этого было достаточно, чтобы девушка почувствовала его дыхание. По её коже побежали мурашки, а сердце бешено колотилось в груди. – И я вспомнила ещё кое-что. Ваш отец… его ведь не стало девятнадцать лет назад?
– Да, вчера была годовщина… Постойте! Вам же вчера исполнилось…
– Девятнадцать, – перебила его девушка.
Он посмотрел на неё так, будто всё в мире накрыла тьма и свет уже больше никогда не проникнет сквозь неё. Любое её слово сейчас, казалось, могло послужить толчком к его безумию – так горело пламя в его глазах. Его молчание было страшной мукой. Неожиданно он выкрикнул:
– Элис, прошу простить мне мою наглость, но я запрещаю вам впредь пытаться разгадать эту тайну! – он был серьёзен, в его голосе чувствовалась боль, а глаза всё так же горели. Но не безумием, как ей казалось ещё секунду назад.
– Но почему, мистер Смит? – воскликнула Элис и подалась вперёд, сократив расстояние между ними.
Её обуревали страх и желание. Страх – из-за его реакции. Потому что он не мог понять, что же происходит на самом деле, а она не могла рассказать ему, и это было мучительно. Желание… Она готова была исполнить любую его просьбу, пусть даже он выгнал бы её сейчас же из своего дома. Она бы ушла, не сказав ни слова, но, выйдя за порог, тут же умерла бы от горя и тоски.
– Я уже потерял одного близкого мне человека и не позволю, чтобы это произошло вновь!
В голове Кэмпбелл всё смешалось. Волнение, удивление и невероятная любовь к Уильяму лишили её способности анализировать происходящее. Что мог он иметь в виду? Неужели он тоже влюблён? Почему же тогда молчал так долго?
– О чём вы, мистер Смит? Я… я не понимаю.
– Вы очень дороги мне, Элис. С того самого дня, когда я впервые вошёл в аудиторию и увидел вас сидящей за книгой и не обратившей на меня внимания. Когда впервые услышал ваш голос. Когда прочитал ваше эссе по Ницше… А потом, когда вы с таким рьяным упорством стали рассказывать о своих теориях, я испугался, что потеряю вас так же, как моя семья своего прародителя. Поэтому я весь семестр сторонился вас. Поэтому уехал на время каникул из Чикаго. Но вчерашняя встреча на выставке Грегори… Она вернула мне вас. Элис, прошу… Нет, я просто не позволю вам повторить судьбу моего отца! Пообещайте мне, Элис, что никогда не станете более пытаться докапываться до истины!
– Никогда… – тихо повторила она, скрестив незаметно пальцы. На всякий случай.
Он приблизился к ней так, что стало трудно сфокусировать взгляд на его лице. Но она могла теперь смотреть ему прямо в глаза.
– Мистер Смит… Уильям… – он не дал ей договорить, коснувшись своими губами её губ.
Она готова была потерять сознание. Его поцелуи были жадными, страстными, совсем не такими, как она представляла или видела в своих снах. Но они нравились ей намного больше воображаемых. Они были настоящими. Он целовал её в своём доме, держал её в своих объятиях, и это было наивысшим счастьем для Элис Кэмпбелл.
