Целясь по сторонам, лейтенант поспешил вправо, но выстрелы и лай собак за спиной заставили его остановиться. Развернувшись, он побежал на звуки. Покрыв большое расстояние, Антон постепенно стал различать впереди свет. Достигнув его источника, лейтенант в растерянности посмотрел на новый труп. Рядом валялся фонарик, освещая перекошенное лицо покойника. Похоже маньяк не на шутку разошелся. Мертвецы стали появляться как грибы после дождя.
Первым делом Антон проверил задел. Убедившись, что внутри чисто, он склонился над трупом. Судя по форме, это был солдат. Совсем еще молодой парень. Навряд ли Валере удалось подключить к расследованию армию. Скорее всего, парень служил на одном из местных военных объектов.
Антон спрятал пистолет и проверил автомат. Перед смертью стрелок, должно быть, палил во все стороны. Повсюду валялись гильзы. Сняв рожок, лейтенант обыскал тело. В чехле на поясе он нашел запасную обойму. Расследование еще не кончилось. Что бы тут не случилось, он примет в этом участие и доведет дело до конца. Больше никаких поблажек и никакого доверия. Тот, кого он преследует не уйдет живым. Приведя автомат в боевое состояние, Антон поднялся и решительно зашагал вперед.
Где-то вдалеке продолжали звучать выстрелы.
Павлович Феликс лежал на койке и, закинув руки за голову, смотрел в потолок. Сон не шел. В казарме он был один. Вдоль стен в два ряда кантиком тянулись десять металлических кроватей, чередовавшихся с деревянными тумбочками у изголовий. К стене над койкой номер шесть был прибит крест. Дверь украшал календарь с голой бабой на танке. Укрытый линолеумом пол затерт до дыр. Настоящий тюремный декор.
Сейчас почти все отделение базы отдыхало. Как обычно они делали это где угодно, только не в казарме. Даже старшина дрых на диване в комнате отдыха. Близилось время обеда, но Феликс успел перекусить до дежурства, которое оказалось недолгим. Час назад они с Олегом Ершовым патрулировали сектор. Молодой солдат и сейчас разгуливал где-то там, перепроверяя входы и выходы.
«Почему шестая койка проклята?» – вспомнил он слова солдата. Дурачье. Они ведь взаправду в это верят, но боятся признаться и посмеиваются друг над другом. Ершов тем более, ведь он спит на ней уже три месяца. Феликс вспомнил, как солдат умолял оставить его одного. Парень явно что-то затевал. Неужели Ершов и вправду думал, будто он поверит, что его бросила девушка. У такого раздолбая их должно быть как минимум три. Феликс презрительно фыркнул. Пришлось даже подыграть ему. Таким вниманием его не удостаивала даже мать, а этот готов был в лепешку расшибиться, лишь бы драгоценный сержант не страдал во время обхода. Солдат, наверное, мечтал полазить по внутренним коридорам, осмотреть запертые комнаты и тоннели. Все новички начинают службу со сталкинга. Что с того? Пусть ковыряется в грязи. Он бросил эти игры три года назад, когда понял, что искать нечего.
Поднявшись с кровати, Павлович Феликс привел форму в порядок. Голова все еще болела. В этом не было ничего удивительного. За три дня он проспал всего десять часов. Ему действительно ужен было отдых. Феликс дал себе слово, что на гражданке не будет вылезать из постели целую неделю и пусть мать говорит все что хочет. От одной мысли о родительнице сержанта передернуло. Почему женщины под старость сходят с ума? Ее чрезмерная опека, религиозность и непрерывные поиски невесты для него были похожи на паранойю. Только под землей удавалось от нее скрыться.
Феликс медленно обулся, нацепил очки, защелкнул на талии ремень с оружием, причесал расческой усы и вышел. Длинный коридор, выложенный белым кафелем, привел его к шахте лифта. На стене желтой краской была выведена цифра восемь. Поднявшись на пятый уровень, Феликс вышел в точно такой же коридор. Шагнув за поворот, он пересекся с рослым солдатом. Громила был вооружен автоматом. Рядом на поводке шла немецкая овчарка. Почуяв сержанта, псина угрожающе зарычала.
– Эй, Феликс, – улыбнулся солдат, – давно хотел спросить, почему тебя собаки не любят?
– Потому что я несъедобный, – буркнул через плечо сержант. – Почему не на вахте, Скачков?
– Так получилось…
Солдат даже честь не отдал. Захлопнулись двери лифта. Феликс помрачнел. Проследовав по коридору мимо дверей и ниш с уродливыми кактусами до самого конца, сержант завернул вправо и вошел в пищеблок. Внутри за металлическим столом два мужика в темно-зеленой форме играли в шашки. Толстый и тонкий, прямо как у Чехова. Увидев Феликса, Бугер и Стравин заулыбались, карикатурно отдав честь.
– Вот пришел любитель экзотики, – насмешливо прокомментировал пухлый сержант с залысиной.
Взгляды обоих задержались на поясе сослуживца, где в кобуре ютился удобный и легкий пистолет марки Глок. Феликс помрачнел сильнее.
– Слушай, брат, мы тут подумали, – добавил тонкий, делая ход шашкой. – Подарим тебе на день рождения M-16. Только она требует ухода как женщина. Здесь так сыро. Не дай Бог винтик проржавеет.
Сержант широко улыбнулся. Обтянутые кожей скулы и острый подбородок тотчас расползлись в стороны как у мультяшного персонажа.
– Ага, – поддержал толстый, смешно надув пухлые щеки. – Слыхал анекдот, почему америкосы проиграли войну во Вьетнаме?
– Догадываюсь…
– Не кисни, брат. Последний день смены всегда идет за два. Сами ждем увала. – Сержант повел рукой над доской. – Третьим будешь? Я готов уступить.
– Настроения нет. Вы видели Скачкова? Почему рядовой покинул пост?
Оба пожали плечами, будто так и должно быть. Феликс тяжело вздохнул. Не армия, а дурдом какой-то. Продвижению по службе он был обязан неукоснительному соблюдению принципов, заложенных его отцом-офицером. Феликс свято чтил закон и порядок, считал себя патриотом и при всем при этом оставался честным человеком. Служебным положением не злоупотреблял. Арсенал не потрошил. Приказы чтил свято. Государство, в свою очередь, снабжало его всем необходимым. Паек, двухкомнатная квартира, медицинская страховка и гарантированная пенсия – что еще нужно мужчине для полного счастья в сорок два года? Феликс задумался. Жена бы точно не помешала.
– Расслабься. Петр и Павел обещали его сменить, – произнес толстый сержант, услышав вздох сослуживца.
– Почему они мне не доложили?
– Наверное, забыли, – задумался тонкий сержант, пробежав глазами по выбеленному потолку. – Нынче народ ленивый пошел.
– Лентяям здесь не место. Если уж взялся родину защищать, то будь как штык!
– Худой и голый?
Феликс закусил губу. Вечно Стравин со своими шутками выставляет его на посмешище.
