— Заткнись, старый дурак! — вспыхнув, заорал Педерсен и повернулся к Фэю Чапину. — Если не можешь понять, что есть большая разница между мужчиной, мнущим свое собственное мясо, и женщиной, спускающей в унитаз младенца, которого Господь Бог поместил ей в чрево, значит, ты такой же дурак, как твой Гинсберг.
— Гнусный разговор, — сказала Лайза Зелл тоном, в котором было больше возбуждения, чем отвращения.
Ральф глянул через ее плечо и увидел, что одна секция изгороди была сорвана со столба и откинута назад, скорее всего подростками, которые захватывали это местечко по вечерам. Ральф получил, таким образом, ответ по крайней мере на один вопрос. Он не заметил Дорранса, потому что старика вообще не было на площадке для пикников; тот бродил вокруг аэропорта.
Ральфу пришло в голову, что у него появился шанс загнать Дорранса в угол и, быть может, вытрясти из него еще кое-какие ответы… Только скорее всего Ральф в итоге окажется еще больше сбитым с толку, чем раньше. Старина Дор был слишком уж похож на Чеширского Кота из «Алисы в Стране Чудес» — больше улыбки, чем плоти.
— Большая разница, м-м-м? — между тем спрашивал Педерсена Фэй.
— Да-а-а! — Красные пятна сверкали на раздувшихся щеках Педерсена.
Док Мелхэйр неловко заерзал на стуле. — Слушай, Фэй, давай просто закроем тему и закончим партию, идет? — сказал он.
Фэй и ухом не повел; все его внимание по-прежнему было сосредоточено на Педерсене. — Может, тебе стоит еще разок поразмыслить хорошенько обо всех маленьких спермачках, которые помирает в твоей ладошке каждый раз, когда ты садишься на толчок и думаешь, как здорово бы было, если бы Мэрилин Монро ухватилась за твой…
Педерсен ринулся вперед и смахнул с доски оставшиеся на ней фигуры. Док Мелхэйр шарахнулся назад с дрожащими губами и широко распахнувшимися, испуганными глазками за очками в розовой оправе, обмотанной изолентой в двух местах.
— Ага, отлично! — заорал Фэй. — Очень убедительный, твою мать, аргумент, ты, выродок!
Педерсен поднял кулаки, став похожим на карикатуру на Джона Л. Салливана[49].
— Хочешь возразить? — спросил он. — Ну давай, поехали!
Фэй медленно поднялся с места. Он был на добрый фут выше Педерсена с его лопатообразной физиономией и как минимум на шестьдесят фунтов тяжелее.
Ральф с трудом верил своим глазам. Если отрава распространилась уже так далеко, в каком же состоянии сейчас весь город? Он подумал, что док Мелхэйр прав: Сюзан Дэй, должно быть, понятия не имела, насколько поганой была идея устроить ее выступление в Дерри. В некоторых смыслах — на самом деле во многих смыслах — Дерри не был похож на другие места.
Он двинулся вперед, еще не зная, что он собирается делать, и испытал облегчение, увидев, что Стэн Эберли делает то же самое. Приблизившись к двум мужикам, стоявшим нос к носу, они со Стэном переглянулись, и Стэн тихонько кивнул. Ральф обхватил Фэя за плечи на долю секунды раньше, чем Стэн ухватил левую руку Педерсена выше локтя.
— Ничего подобного вы не сделаете, — проговорил Стэн прямо в утыканное пучками волос ухо Педерсена. — Это кончится тем, что нам придется отвозить вас обоих в городскую больницу с инфарктами, а тебе вовсе не нужен еще один, Харли, — у тебя и так уже было целых два. Или три?
— Я не позволю ему отпускать шуточки про то, как женщины убивают младенцев! — крикнул Педерсен, и Ральф увидел, что по щекам старика текут слезы. — Моя жена умерла, когда рожала нашу вторую дочку! Сепсис — тогда, в 46-м! И я не желаю, чтобы тут болтали про убийство младенцев!
— Господи, — произнес Фэй совсем другим тоном. — Я не знал этого, Харли. Прости меня…
— А-а, пошел ты со своим «прости»! — выкрикнул Педерсен и вырвал руку из ослабевшей хватки Стэна Эберли. Он двинулся к Фэю, который поднял кулаки, а потом снова опустил их, когда Педерсен прошел мимо, даже не взглянув в его сторону. Он вышел на тропинку среди деревьев, ведущую прочь от развилки, и исчез.
В следующие тридцать секунд на площадке для пикников стояла изумленная тишина, которую нарушало лишь осиное гудение подлетающего самолета «пайпер-каб».
3
— Господи, — наконец выговорил Фэй. — Видишь парня изо дня в день целых пять, а то и десять лет и начинаешь думать, что знаешь о нем все на свете. Господи, Ральфи, я не знал, как умерла его жена. И теперь я чувствую себя полным болваном. — Не распускай нюни, — посоветовал Стэн. — Просто у него, наверное, сейчас месячные. — Заткнись, — оборвала его Джорджина. — Мы наговорили достаточно сальностей для одного утра. — Жду не дождусь, когда этот день пройдет и все опять будет нормально, — заметил Фред Зелл. Док Мелхэйр ползал на четвереньках, собирая шахматные фигуры.
— Хочешь закончить, Фэй? — спросил он. — Кажется, я помню, как они все стояли.
— Нет, — ответил Фэй. Голос его, остававшийся твердым во время стычки с Педерсеном, теперь слегка дрожал. — С меня хватит. Может, Ральф подменит меня в турнире.
— Пожалуй, я пас, — сказал Ральф, огляделся в поисках Дорранса и наконец засек его. Тот прошел обратно через дыру в заборе и теперь стоял по колено в траве у края дороги, сгибая и разгибая свою книжку, и смотрел, как «пайпер-каб» подкатывает к главному терминалу. Ральф поймал себя на том, что вспоминает, как Эд мчался по этому служебному проезду в своем старом коричневом «Датсуне» и как он ругался
(Давай поторапливайся, сейчас сожрешь мое дерьмо, ты гребаный козел!)
на медленно открывающиеся ворота. Прошел без малого год, а Ральф впервые задумался над тем, что, собственно, Эд там делал в тот раз.
— …чем прежде.
— М-м-м? — Он сделал над собой усилие и снова сосредоточился на Фэе.
— Я говорю, ты, наверное, стал хорошо спать, потому что выглядишь куда лучше, чем прежде.
— Пожалуй, — сказал Ральф и постарался выдавить слабую улыбку. — Схожу-ка я куда-нибудь перекусить. Не хочешь составить компанию, Фэй? Я угощаю.
— Не-а, я уже съел сандвич, — ответил Фэй. — И сейчас, сказать по правде, он застрял у меня в кишках как кусок свинца. Слушай, Ральф, этот старый пердун плакал, ты видел?
— Да, но на твоем месте я бы не стал делать из мухи слона, — сказал Ральф. Он направился к развилке, и Фэй зашагал рядом с ним. Из-за сгорбленных широких плеч и опущенной головы Фэй здорово походил на ученого медведя в одежде. — Парни в нашем возрасте порой плачут просто так, ни с того ни с сего. Ты и сам знаешь.
— Наверное. — Он благодарно улыбнулся Ральфу. — Как бы там ни было, спасибо за то, что остановил меня, пока я не наломал дров. Ты же знаешь, как я порой срываюсь.
