…В офис “Ориона” он пришел поздно, под конец рабочего дня, незадолго до назначенного Раевскому для передачи денег времени. Принесет? или нет? — Граева это не интересовало, сейчас у него другая цель, другая задача, другой противник…
— Мне позавчера звонил человек, назвавшийся Мариным… — По тону Граева секретарша Света не поняла, вопрос это или утверждение.
— Звонил, Павел Николаевич. Даже два раза. И просил вас срочно связаться, говорил, что у него появилась крайне важная информация… Но вы не появлялись, и сотовый был отключен…
Она говорила что-то еще, уже не представлявшее интереса, Граев не слушал. Марин что-то раскопал, на кого-то вышел, — связь держать они договорились лишь в этом случае. И этот кто-то отреагировал мгновенно…
…Убрать другую фигурку с доски оказалось значительно проще — Миша-шофер радостно отправился за счет фирмы в спецкомандировку. Задание состояло в том, чтобы уехать в уединенный пансионат на Карельском и сидеть там, не высовывая носа.
Может, это и была перестраховка, но сам Граев, взяв в оборот шофера, смог бы определить основные направления чужого поиска — и не хотел рисковать, считая противника глупее себя.
…Воронин сидел у Кати. Граев вошел и положил на стол пачку долларов.
— Раевский принес. Я проверил — чистые. Пятьдесят шесть с половиной тысяч. Говорит, что больше сейчас не собрать. Клянется отдать, когда раскрутит свое дело…
Катя молча взяла деньги; не считая, разделила на две неравные части, большую протянула Граеву:
— Возьми, это твоя премия сверх обговоренного. Сам рассчитайся со Славой… И с теми страхолюдами тоже.
Граев перехватил устремленный на Катю и на доллары странный взгляд Воронина и спросил его:
— Что у тебя по Раевскому?
— Ничего. Не единого телодвижения куда-то в сторону. Такое впечатление, что фантазии у него хватило только на то, чтобы начать грести под себя, когда гайки ослабли. А что с Александровской?
— То же самое. Ни малейшей зацепки, ни малейшего намека, что Раевский имеет прямое или косвенное отношение к майским событиям…
Дальше Граев говорил, обращаясь к Кате:
— По-моему, пора заканчивать дело. Вопрос с исчезнувшими деньгами мы прояснили. Никакой подготовки побега не было. Повторная экспертиза все расставила по местам: редкая болезнь с осложнениями на психику; выпадения сознания и памяти; кратковременные прояснения; самоубийство при одном из них… Угол, под которым произведен выстрел, места для другой версии не оставляет. Непроясненных вопросов два: откуда взялось и куда делось ружье? И где он был все эти месяцы? За последних три месяца в пушкинскую милицию поступало девять заявлений об утрате охотничьего оружия… Из них восемь — из дач и садовых домиков… Держат там ружья как попало. Вешают на гвоздь, а не запирают, как положено, в оружейные ящики… Мог легко зайти и взять. Куда делось — тоже понятно. Забрали авторы первого звонка об обнаруженном теле. Недаром не захотели светиться… А второй вопрос… второй…
Речь Граева прервалась, он скривился, склонился на правый бок и осторожно, даже нежно, массировал правое плечо. Лицо было напряжено.
— Что с тобой? — Голос Кати звучал с неподдельной тревогой.
— Так, ерунда… Переоценил тут немного силы…
— Все. Хватит. Выезжай в Швейцарию, Павел! Ты и так сделал все, что мог…
— Уже… Сегодня заказал билет… Но я закончу… Закончить Граев смог не сразу.
— А второй вопрос… Я думаю, можно вдумчиво прочесать приемники-распределители и психушки области: где появился и через несколько месяцев исчез (сбежал?) человек без документов и с амнезией… Искали-то старательно, но никак не бомжа и не сумасшедшего… Извини, Катя… — добавил он, увидев, как потемнело ее лицо.
— Ничего… Я все пережила и оплакала давно… Очень давно.
Она помолчала.
— Езжай, Павел. Удачи тебе. И выздоровления. А мы уж тут с Димой постараемся, чтобы история с Раевским не повторилась…
Граев встал, обошел стол и неловко, левой рукой, пожал ее узкую ладошку. Катя почувствовала на ладони сложенный квадратик бумаги и увидела яростное подмигивание Граева…
“Вслух не читай! Все не так. Все совсем не так! Сегодня, в десять вечера. Кафе “Лепаж”. Спроси Граева. Проведут в кабинет. Форма одежды — соответствующая. Подробности на месте”.
Подписи не было, буквы корявые, с наклоном влево, но разборчивые, почти печатные. Катя еще раз перечитала записку.
Она стояла у своего директорского стола, раздумывая о чем-то. Сняла учительские очки со стеклами без диоптрий, переломила пополам и аккуратно опустила обломки в корзину для бумаг.
Граев широкоплечей статуей застыл в узеньком полутемном коридорчике возле служебного выхода кафе. Если Катя сейчас не приедет… Все равно придется делать задуманное, будет чуть сложнее — и только. Рядом переминался с ноги на ногу маленький человечек, волнующийся куда больше его. Переминался и приглядывал за коридором — никому постороннему видеть Граева выходящим не надо. Для всех Граев ждет даму в кабинете…
Вот она! Минута в минуту. Граев сделал предупреждающий жест и придвинулся поближе к дверце, ожидая, когда Катя отпустит машину и исчезнет за хрустальными дверьми главного входа “Лепажа”.
— Ну что, мы теперь в расчете? — приглушенно спросил человечек, готовый выпустить Граева и запереть за ним выход.
— В расчете. Если все получится…
— Получится, обязательно получится… — Человечек хотел этого никак не меньше самого Граева.
У того лежали кое-какие материалы, могущие обеспечить человечку прогулку на зону по статье, с которой возвращаются назад редко, даже инвалидами. (Преступников Граев никогда не покрывал. Но считал, что растлить нынешних пятнадцати-шестнадцатилетних девиц, вполне созревших и вполне представляющих, чего хотят, невозможно в принципе. Но на зоне, у паханов, считающих, что девочки-целочки обязаны дождаться их, крутых мужиков, возвращения, мнения бытовали иные…)
Пора. Граев выскользнул наружу и тут же свернул в подворотню. Время пошло, танец начался.
Катя Колыванова вошла в общий зал кафе “Лепаж” и сразу привлекла к себе внимание.
Молодая эффектная женщина, походка королевы, распущенные рыжеватые волосы, вечернее платье, выглядящее простым и сногсшибательно дорогим одновременно, — и при этом одна, без спутника.
Барыга средней руки застыл, забыв чиркнуть зажигалкой, поднесенной к сигарете спутницы. Та, крашеная грудастая блондинка, тоже кинула на Катю злобный взгляд. Два потасканных плейбоя заерзали по сиденьям, готовые немедленно распустить хвосты и перейти к активным действиям.
