— Я один из вас, — сообщил я, выпрямляясь во весь рост и демонстрируя клыки.
— Он один из нас, — повторил нараспев вампир постарше. На нем были очки и твидовый жилет поверх рубашки с белым воротничком. Если бы не клыки и красный ободок вокруг зрачка, он походил бы на бухгалтера или одного из приятелей отца.
Я пытался сохранить невозмутимость:
— Нам незачем ссориться, братья.
— Мы тебе не братья, — вступил третий вампир, темноволосый, не старше пятнадцати лет на вид. Лицо у него было невинное, а вот зеленые глаза — жесткие.
Старший вампир ткнул меня в грудь костлявым, жестким, как сучок, пальцем.
— Так-так, брат. Отличный вечер для ужина… или для убийства. Как думаешь?
Молоденький вампир опустился на колени рядом со мной, заглядывая мне в глаза:
— Похоже, сегодня его ждет и то и другое. Счастливчик. — Он взъерошил мне волосы. Я попытался ударить его, но только впустую лягнул воздух.
— Нет-нет-нет. — Вампир со шрамом молча наблюдал, а мальчишка молниеносно завернул мне руки за спину — так резко, что я зашипел.
— Что за непочтительность? Мы старше тебя. А ты уже натворил достаточно… грубостей, если судить по дому мисс Молли, — он произнес ее имя так протяжно, как будто был мягким, хорошо воспитанным джентльменом с Юга. Только стальная хватка на моих запястьях выдавала, что джентльменом он не был.
— Я ничего не сделал. — Я снова попытался его ударить. Если мне суждено умереть, я умру в бою.
— Уверен? — Он смотрел на меня с омерзением. Я хотел обернуться, но не смог даже пошевелиться.
Старший вампир тихо засмеялся:
— Он не контролирует себя, слишком импульсивен. Дадим ему испытать это на себе.
Широким движением он с непредставимой силой толкнул меня, и я с треском впечатался в стену, а потом упал на бок, стукнувшись головой об пол.
Я съежился, понимая, что если и есть способ выжить, то это не сила.
— Я не хотел ничего подобного. Мне жаль, — голос у меня дрожал.
— Не хотел? — Молоденький вампир сверкнул глазами; вслед за этим я услышал треск ломающегося дерева и вздрогнул. Станет ли один вампир убивать другого? Мне бы не хотелось выяснить ответ на собственной шкуре.
— Нет. Нет! Я не собирался сюда приходить. Я не знал, что тут кто-то есть. Я только что прибыл в Новый Орлеан, — пробормотал я скороговоркой.
— Тихо! — Он приближался ко мне, держа в руке заостренный кол. Я вжался в покореженную стену. Значит, все закончится вот так. Я умру насаженный на импровизированный кол, и кем? Другим вампиром.
Чьи-то руки сдавили мне плечи, другие с невероятной силой свели вместе мои ноги — их как будто придавило камнем. Я закрыл глаза. Перед внутренним взором всплыл образ отца, лежащего ничком на твердом полу. Я потряс головой, вспоминая его искаженное ужасом, покрытое потом лицо. Конечно, я пытался спасти его, но он этого не знал. Он увидел ангела, или демона, или просто призрака, вынужденного скитаться по миру, и это привело его в ужас.
Я плотнее сжал веки, пытаясь вызвать какое-нибудь другое воспоминание, которое вернуло бы меня в другое время и другое место. Но я мог думать только о своих жертвах, о том, как мои клыки вонзались в кожу, как затихали жалобные стоны, как кровь капала на подбородок. Скоро вся кровь, которую я отнял у них, вытечет уже из моего тела и впитается в землю. Я обречен на смерть, на этот раз — на окончательную. Прямо здесь, на этом деревянном полу.
— Хватит! — Женский голос прервал мои беспорядочные мысли.
Вампиры немедленно отпустили меня. Я открыл глаза и увидел женщину, проскользнувшую через узкую деревянную дверь. На ее спину падала длинная светлая коса. На женщине были мужские черные брюки и подтяжки. Высокая, хрупкая, как ребенок, — но все остальные вампиры в ужасе шарахнулись от нее.
— Кто ты? — Она опустилась на колени рядом со мной и уставилась на меня янтарными глазами. Глаза были ясными и любопытными, но что-то в них — может быть, чернота зрачков — казалось древним и мудрым, совсем не сочетаясь с гладким, румяным личиком без морщин.
— Стефан Сальваторе.
— Стефан Сальваторе, — повторила она с безупречным итальянским выговором. Голос, хоть и дразнящий, не был злым. Она нежно обвела пальцем мой подбородок, а потом прижала меня к стене ладонью. Скорость движения поразила меня. Я сидел беспомощный, пригвожденный к стене, а она поднесла другую руку ко рту и прокусила вену. Потом дернула рукой так, что потекла кровь.
— Пей — велела она, поднося запястье к моим губам.
Я послушался. Несколько капель крови успели попасть мне в рот, пока она не отняла руку.
— Этого хватит, чтобы залечить любые раны.
— Они с братом опустошили чуть не весь город. — Кол старшего вампира все еще был направлен в меня, как винтовка.
— Нет, — быстро вставил я, — мой брат в этом не участвовал.
Дамон никогда бы не выжил в драке с этими демонами.
Не сейчас, когда он так слаб.
Вампирша наклонилась еще ближе ко мне и сморщила нос:
— Ты что, всего неделя, как стал вампиром? — Она откинулась назад.
— Почти две. — Я гордо вздернул подбородок.
Она кивнула с намеком на улыбку и встала, осматривая лавку. Оштукатуренные стены были покрыты выбоинами, пол и стены пятнала кровь, как будто ребенок стоял в центре комнаты и размахивал мокрой кисточкой. Она фыркнула, и все трое вампиров одновременно сделали шаг назад. Я вздрогнул.
— Перси, дай сюда нож, — распорядилась она.
Младший вампир поколебался, прежде чем вытащить из-за спины длинный острый нож.
— Он нарушил правила, — дерзко сказал он, напомнив мне оставшихся дома братьев Гиффин. Эти двое задир всегда готовы были побить кого-нибудь на школьном дворе, а потом заверить учителя, что не имеют к этому никакого отношения.
Вампирша взяла нож и внимательно изучила его, проведя подушечкой пальца по тускло блестевшему клинку. Потом протянула нож обратно. Молодой вампир помедлил, но все-таки двинулся к ней. И тут клыки девушки удлинились, а глаза вспыхнули красным. Зарычав, она ударила Перси ножом в грудь. Он упал, сложившись вдвое.
— Вы охотились на него из-за шума в городе, — выплюнула она, загоняя нож глубже, — и хотели убить его в общественном месте, здесь? Вы еще глупее, чем он.
Молодой вампир поднялся на ноги. По груди у него стекала струйка крови, как будто он пролил на себя кофе. Скривившись, он с громким хлюпаньем выдернул нож.
— Прошу прощения, — выдавил он.
— Благодарю. — Она поднесла запястье ко рту Перси. Несмотря на внешнюю молодость и очевидную жестокость, было в ней что-то материнское, и другие вампиры это принимали — как будто ее удары были для них тем же, чем для умного ребенка легкий подзатыльник.
