— Вы постарайтесь расслабиться, чувствуйте себя как дома, Роберт.
Вся окружающая обстановка мебели: просторно, удобно расположенное кресло с мягкой и удобной спинкой приводили его в комфортное состояние, а мягкий, приятельский, дружелюбный тон доктора Брока способствовал к открытому разговору.
— Если Вам что-то необходимо, то говорите, — произнес Брок.
— Нет, все в порядке — сказал Роберт.
— Скажите, Вы любите музыку?
— Да, я иногда не прочь послушать. Но мне нравятся те песни, которые приятны.
— Я понимаю, — сказал Брок. — Вы по профессии математик и программист?
— Да, я работал по этой специальности.
— Расскажите о том, что случилось с Вами, но думайте при этом, что это произошло не с Вами, а с кем-то другим, — предложил профессор Брок.
И Роберт рассказал все, что произошло с ним по возвращении с отдыха. Затем, он как-то поморщился, и это не ускользнуло от проницательного и внимательного взгляда доктора Стива Брока.
— Вас что-то еще мучает. Не скрывайте, говорите, что Вас тревожит? Какие-то видения, сны? Вы что-то хотели сделать, что не смогли или отказались?
— Да, — неожиданно произнес Роберт. — Сон! Как я мог забыть о нем?
— Так, так, — сказал Брок, словно уловил нить, которую искал. — Что это за сон? Это сон с продолжением?
— Да… Нет, я не знаю, — смущенно произнес Роберт. — Там, в Африке, где я с друзьями отдыхал, мне приснился необычный сон и, возможно, он мне еще снился. Я не помню.
— Что именно Вам теперь в последние дни приснилось или привиделось?
— Руки… — произнес неуверенным голосом Роберт. — И ноги. Ну, в общем…
— Чьи это руки и ноги? — спокойно произнес профессор.
— Я не уверен. Но, наверное, это того мальчика… Нет…
— Какого мальчика?
— Ну, как Вам сказать. Младенец, ему было с пол года всего.
— И, что он делал, этот младенец? Он улыбался?
— Нет. Он был… Не знаю.
— А его руки и ноги, вы упомянули их, что они делали?
— Ничего. Это были отрезанные конечности! — неожиданно в повышенном тоне проговорил Роберт.
— И, как часто они Вам снятся? — также спокойно сказал доктор.
— Уже несколько раз. Поначалу я просыпался от этого. Но, когда я… я…
— Когда Вы были пьяны, — догадался профессор.
— Да, именно так. Мне было все равно, я не чувствовал боли. Но я переживал. Мне кажется, этот младенец хотел мне что-то сообщить.
— Что именно? Как Вы думаете? — спросил Брок.
— Я не знаю, — замямлил Роберт. — Какая-то непоправимая беда и сильный страх. Этот страх, но не за себя, а за жизнь этого младенца или чью-то еще, не пускал меня вглубь этого сна.
— Понимаю. Вам снился страшный и неприятный сон, который тревожит вас вот уже несколько дней.
— Нет, не несколько дней. Первый сон приснился мне в Африке, где я с друзьями отдыхал. Он мне приснился после нашей охоты.
— Скажите, Роберт, вы бы хотели узнать тайну этого сна?
— Да, пожалуй. Я хочу избавиться от него.
— Я могу провести гипноз и, возможно, он поможет вам разобраться в себе и еще раз вернет вас в этот сон. Скажите, вы готовы к этому? — мягким и доброжелательным, сочувствующим голосом произнес профессор Брок.
— Да, я согласен.
После этого профессор Стивен Брок начал вводить своего пациента в гипнотическое состояние. У Роберта все поплыло перед глазами, он сомкнул ресницы, и его кресло растворилось в пространстве, окуная его тело и мозг в бездну причудливых воспоминаний.
Перед ним всплыли отрывки каких-то невиданных животных, потом просторы Африки, которым не было конца и края. Облака спустились на землю, окутав весь горизонт. Неожиданно облака и туман сгустились и превратились в черный непроницаемый мрак. Роберт словно парил в темном пространстве. Небольшой луч света тускло пробился во мраке. Роберт сразу же полетел к нему. Это был небольшой факел, догорающий у самой стены какой-то хижины, похожей по форме на полусферу с заостренной вершиной вверху. Рядом с убогой хижиной, сделанной из грязи, послышались два голоса. Один был женский, всхлипывающий от слез, а другой принадлежал мужчине, грубый. Роберт приблизился к ним и увидел, как женщина стояла на коленях, ее руки закрывали лицо. Она жалобно стонала и тихонько плакала, а мужчина что-то грубо говорил ей. В этот момент послышались шаги. Трое мужчин под покровом ночи пробирались к хижине. Когда, они поравнялись с дверью, Роберт заметил, что какой-то предмет, который они держали в руках, слегка блеснул желтым светом, падающим от факела. Роберт приблизился к этим людям, и в ужасе отпрянул назад. В их руках были короткие мечи. Они бесцеремонно проникли в жилище. В этот момент Роберт почувствовал присутствие еще одного создания, живого и невинного. Младенец! Проскочила мгновенно эта ужасающая догадка. Там, внутри жилища крошечное, человеческое, беззащитное существо. Ему было ясно, что может произойти и, что эти трое с мечами хотят совершить преступление. Но почему же родители этого младенца не вмешиваются? Ему хотелось вбежать в дом и прогнать этих чужаков, но какой-то невидимый заслон не пускал его. Тогда он направился к родителям, но они не слышали его. Роберт кричал, но его рот не произносил ни звука, его не слышали. Не разобрав языка, на котором грубо говорил поникшей женщине мужчина, Роберт почему-то вдруг понял смысл слов. Это были слова, успокаивающие порывы женщины, хотя и грубым голосом. Он говорил, что не следует вмешиваться, иначе их обоих постигнет беда, и они будут прокляты. Роберт не выдержал и вновь бросился к хижине, но вдруг он заметил, что ее уже покинули трое взрослых людей и растворились в темноте, словно мрачные тени. Роберт неожиданно почувствовал, как хижина еще больше потемнела и стала походить на холодный камень. Он подошел к уже тускнеющему факелу и дотронулся до него, затушив последний луч. Роберт подошел к двери и беспрепятственно проник внутрь хижины, барьера, остановившего его в первый раз, уже не оказалось. Какой-то фосфоресцирующий бледный голубоватый свет появился в дальней стороне комнаты. Он подошел ближе и увидел, как этот свет покидает сморщенный комочек и поднимается голубоватой дымкой вверх. Роберт дотронулся дрожащей, расслабленной рукой до черного покрывала и резко стянул его. От увиденного, того, что пряталось под черной накидкой, у него помутился рассудок, глаза невольно иссушились и расширились, а спустя время — покрылись жидкостью. Перед ним на простеньком деревянном столике лежало разрубленное на части тело младенца.
Сквозь сон он едва услышал несколько слов:
— Очнись! Проснись!
Он открыл глаза и увидел над собой лицо встревоженного профессора.
