Парвис выслушал ее без тени смущения.
— Откровенно говоря, я действительно его не понял, Но даже если бы понял, в тот момент не стал бы об этом говорить. Дело Элвелла решилось, когда отозвали иск. Я не мог рассказать вам ничего нового, что помогло бы вам найти мужа.
— Тогда почему вы рассказываете сейчас? — спросила Мэри, пристально глядя на него.
— Ну, во-первых, — без колебаний ответил Парвис, — я думал, что вам известно гораздо больше, чем оказалось на самом деле, — я имею в виду обстоятельства смерти Элвелла. Сейчас о нем вновь заговорили; и я решил, что вам следует об этом знать.
Она молчала, и он продолжал:
— Видите ли, только недавно стало известно, в каком плачевном состоянии находились дела Элвелла. Его жена — гордая женщина и боролась до последнего. Она вышла на работу, а потом шила дома, когда ей пришлось уйти из-за болезни — что-то с сердцем. Но ей приходится заботиться о его матери и детях, в конце концов она не выдержала и попросила о помощи. Это привлекло внимание к делу, газеты снова о нем вспомнили и объявили о создании фонда помощи семье Элвелла. Боб Элвелл всем нравился, многие известные личности внесли деньги в фонд, и люди стали задумываться, почему…
Парвис прервался и сунул руку во внутренний карман пиджака.
— Вот, — сказал он, — тут подробно описана вся эта история — немного отдает мелодрамой, конечно. Но думаю, вам лучше взглянуть.
Он протянул Мэри газету, она медленно развернула ее, вспоминая тот вечер, когда заметка в «Сентинеле» впервые нанесла удар по ее уверенности.
Внутренне содрогнувшись при виде крупного заголовка «Вдова жертвы Бойна вынуждена просить о помощи», она пробежала глазами колонки текста, и ее взгляд уткнулся в два портрета. С одного на нее смотрел муж — его сделали с фотографии, которая стояла на письменном столе в ее спальне. Этот снимок нравился ей больше всего. Его сделали в тот год, когда они приехали в Англию. Когда ее глаза встретились с глазами на фотографии, она почувствовала, что не сможет прочитать всего, что о нем пишут, и закрыла глаза.
— Я подумал, может, вы захотите внести пожертвование… — донеслись до нее слова Парвиса.
Она с усилием открыла глаза, и вдруг ее взгляд остановился на второй фотографии. На ней был изображен молодой худощавый человек, с немного смазанными чертами лица, на которое падала тень от широкополой шляпы. Где она могла его видеть раньше? Она в замешательстве рассматривала снимок, ее сердце гулко стучало в ушах.
— Это он — тот человек, который приходил за моим мужем! — закричала она.
Парвис вскочил. Она словно в тумане почувствовала, что забилась в угол дивана, а он с тревогой склонился над ней. Она выпрямилась и подняла газету, которая выпала у нее из рук.
— Это он! Я узнаю его из тысячи! — срываясь на визг, настаивала она.
— Миссис Бойн, вам нехорошо. Позвать кого-нибудь? Принести вам воды? — голос Парвиса долетал до нее словно издалека.
— Нет, нет, нет! — она подскочила к нему, сжимая в кулаке газету. — Говорю вам, это он! Я его знаю! Он говорил со мной в саду!
Парвис взял у нее вырезку и посмотрел на фотографию.
— Этого не может быть, миссис Бойн. Это Роберт Элвелл.
— Роберт Элвелл? — ее безумный взгляд устремился в пространство. — Значит, за ним приходил Роберт Элвелл.
— Приходил за Бойном? В тот день, когда он исчез? — понизил голос Парвис. Наклонившись, он по-отечески похлопал ее по плечу и мягко усадил на диван. — Но тогда Элвелл был уже мертв! Разве вы не помните?
Мэри не могла оторвать глаз от фотографии и едва осознавала, о чем он говорит.
— Разве вы не помните недописанное письмо Бойна — то, которое вы нашли на его столе в тот день? Он писал его сразу после того, как узнал о смерти Элвелла, — бесстрастный голос Парвиса странно дрожал. — Ну, конечно, помните!
Да, она помнила: в этом и заключался весь ужас. Элвелл умер за день до исчезновения ее мужа; сейчас перед ней фотография Элвелла; кроме того, это фотография человека, который разговаривал с ней в саду. Она подняла голову и медленно обвела взглядом библиотеку. Библиотека могла бы подтвердить, что на фотографии изображен мужчина, который приходил в тот день и оторвал Бойна от начатого письма. В ее затуманенном мозгу гулко стучали полузабытые слова — слова, произнесенные Алидой Стэйр на лужайке в Пэнгборне в то время, когда Бойны еще даже не видели дом в Линге и не думали, что смогут когда-либо там поселиться.
— Это тот самый человек, с которым я разговаривала, — повторила она.
Она снова подняла глаза на Парвиса. Он пытался скрыть свое беспокойство под видом, как ему, вероятно, представлялось, снисходительного сострадания; но при этом губы его посинели. «Он считает меня сумасшедшей, но я не сошла с ума», — подумала она, и вдруг ее осенило, как можно обосновать свое странное заявление.
Она сидела тихо, пытаясь унять дрожь в голосе; потом, глядя прямо в глаза Парвису, произнесла:
— Ответьте мне, пожалуйста, на один вопрос. Когда Роберт Элвелл пытался застрелиться?
— Когда… когда? — заикаясь, пробормотал Парвис.
— Да. Попытайтесь, пожалуйста, вспомнить.
Она видела, что он боится ее.
— У меня есть причина, — настаивала она.
— Да, да. Только я не помню. Наверное, месяца два назад.
— Мне нужна точная дата, — повторила она.
Парвис взял в руки газету.
— Можно посмотреть здесь. Вот. В прошлом октябре…
— Двадцатого, верно? — перебила она.
— Да, двадцатого, — подтвердил он, пристально глядя на нее. — Значит, вы все-таки знали?
— Теперь знаю, — она смотрела мимо него. — Двадцатого числа в воскресенье — в тот день он пришел в первый раз.
— Пришел сюда? — прошептал Парвис.
— Да.
— Значит, вы видели его дважды?
— Да, дважды, — едва слышно выдохнула она. — В первый раз он пришел двадцатого октября. Я запомнила этот день, потому что тогда мы впервые поднялись на Мелдон-Стип.
Ей стало смешно при мысли, что, если бы не их восхождение, она бы не запомнила эту дату.
Парвис изучающе смотрел на нее, словно пытаясь перехватить ее взгляд.
— Мы увидели его с крыши, — продолжала она. — Он шел по липовой аллее по направлению к дому. Одет он был так же, как на этой фотографии. Муж первым увидел его. Он испугался и побежал вниз; но там никого не оказалось. Он исчез.
— Элвелл исчез? — испуганно переспросил Парвис.
— Да. — Их взволнованные голоса словно прощупывали друг друга. — Я не могла понять, в чем дело. Теперь понимаю. Он пытался прийти тогда; но тогда он еще не был до конца мертв, поэтому не мог до нас добраться. Ему пришлось ждать смерти два месяца; и тогда он вернулся — и Нед ушел вместе с ним.
