Я заморгала, посмотрела в ее светлые глаза. И кивнула. Был такой ослепительный момент, на самом деле уже после того, как я его обработала, когда его зверь заворочался под прикосновением моей силы, и я точно знала, что могу его позвать, могу заставить Натэниела перекинуться. Я продолжала кивать, так что пришлось заставить себя остановиться.
— Да, я помню.
Лилиан вернулась и приложила мне к рукам мешочки со льдом.
— Попытайся хоть несколько минут себе ничего не повредить. Я пойду к Грегори.
Она вышла, оставив мне лед и трех леопардов.
— Если ты коснулась зверя Натэниела, то есть шанс, что сможешь вызвать и зверя Грегори.
— Вряд ли, — мотнула я головой.
Черри схватила меня за локоть:
— Анита, не разваливайся! Ты нужна Грегори.
Сквозь мое оцепенение пробилась первая струйка злости.
— Я, блин, уже все, что могла, на фиг сделала!
Она отпустила мою руку, но глаз не отвела.
— Анита, пожалуйста, послушай. Мерль думает, что у тебя хватит силы вызвать зверя Грегори даже до твоего первого полнолуния.
Я прижала к груди мешок со льдом. От резкого холода в голове прояснилось.
— Я думала, это невозможно до первой перемены.
— Я был бы дураком, Анита, — сказал Мерль, — если бы попытался предсказать, что для тебя возможно и что невозможно.
Я опустила лед на одеяло, покрывающее колени, и взглянула на рослого Мерля:
— Чего вдруг такая перемена мнений? Я не смогла помочь Грегори там, на террасе.
— Ты рисковала собой ради своего кота. Это самое лучшее, что есть в Нимир-Ра или Нимир-Радже — готовность рисковать жизнью ради своего народа.
Я нащупала полотенце — край был мокрый, полиэтиленовый пакет плохо закрыт. Я его сдвинула вправо, чтобы из него больше не лилось.
— Чего вы от меня хотите?
Устала я от всего до чертиков.
Мерль присел рядом, и я посмотрела ему в глаза. В этом взгляде было то, что мне сейчас абсолютно не было нужно. Он верил в меня, а я ну никак не чувствовала себя достойной веры. Боялась я, вот что.
— Позови зверя Грегори.
— Я не знаю как. С Натэниелом это было... — Я вздохнула, не найдя слов.
— Сексуально, — нашла слово Черри.
Я кивнула:
— Я не собираюсь еще раз пробовать такое настроение сегодня с Грегори. Ни он, ни я не выдержим, если это снова пойдет не туда.
— Вызов зверя не обязательно связан с сексом, — сказал Мерль.
Я посмотрела в эти полные странной веры глаза. Мое состояние уже и усталостью назвать нельзя было. Во мне просто ничего не осталось, хоть для Грегори, хоть для кого. И я не хотела сегодня его трогать. Частично я боялась, что Райна появится незваной, хотя это почти невозможно. Настолько-то я собой владею. Но...
— Как мне его коснуться теперь и не вспомнить?
— Не знаю я, — сказала Черри. — Только, Анита, пожалуйста, спаси его.
— А как мне вызвать зверя, не приходя в ненужное настроение?
— Надо спросить у кого-нибудь, кто умеет вызывать зверя у своих, — предложил Мерль.
Я посмотрела на него:
— У тебя есть конкретные кандидатуры?
— Мне говорили, что твой Ульфрик умеет вызывать зверя в своих волках.
— И мне говорили, — кивнула я.
— Если бы он вызвал превращение волка у тебя на глазах, ты могла бы понять, как это делается.
— Ты серьезно думаешь, что это поможет? — спросила я.
— Не знаю. Но разве не стоит попробовать?
Я подала ему протекший пакет со льдом:
— Конечно, если Ричард придет. На это ответил Натэниел:
— Ричард винит себя в ранах Грегори. Если мы ему предложим шанс вылечить раны, он придет.
Я уставилась на Натэниела, смотрела, как светится интеллект в этих цветочных глазах. Такой глубокой мысли я никогда от него не слышала. У меня появилась крошечная надежда, что Натэниел может исцелиться — что он уже поправляется. А мне как раз сейчас нужна была хоть какая-то надежда, но все же как-то не по себе было, что Натэниел так хорошо понимает Ричарда, что он так наблюдателен. Значит, я его недооценивала. Для меня подчиненные оставались низшими, а это на самом деле не так. Некоторые сознательно решают оставаться внизу, служить, и это не принижает их — просто делает не такими, как все. Глядя в это лицо, я гадала, что еще я упустила, что он еще мне покажет? Ночь откровений, так почему бы Ричарду не присоединиться к нам? Вряд ли может стать хуже... или может? Нет, спасибо, не надо отвечать.
Глава 32
Почистив зубы, я устроилась за кухонным столом пить кофе, пока мы ждали. Натэниел шлепал босыми ногами по комнате, распущенные волосы качались у голой груди и шортов, которые он надел.
— Как Грегори? — спросила я.
— Доктор Лилиан поставила ему капельницу — снять шок, как она сказала. — Он остановился у стола чуть наискось от меня.
— Капельницу? Ричард здесь будет через час, не позже. Если она поставила капельницу, значит...
— Значит, травма Грегори серьезна, — договорил за меня Натэниел.
Я посмотрела на него. В кухне было темно, горела только маленькая лампочка над раковиной. Все остальное было в густой тени.
— Ты ведь не про ту травму, что он получил от волков?
Он покачал головой, и волосы колыхнулись вдоль всего тела. Длинная тяжелая прядь скользнула по плечу, и он ее отбросил, мотнув головой. Никогда я не видела мужчину с такими длинными волосами, которые не причиняют ему ни малейших неудобств.
— Он все говорит про Райну, — сказал Натэниел, — ругается сквозь зубы.
Он заговорил тише, почти шепотом, и глядел куда-то поверх меня, видя что-то, чего я не видела и, наверное, не хотела бы видеть.
— Что с тобой? — спросила я, трогая его за руку.
Он опустил глаза и улыбнулся, но нерадостно. Потом накрыл мою руку своей и стиснул, будто искал утешения.
— Рассказывай, Натэниел.
— Я тебе давал копии трех моих фильмов. — На этот раз он улыбнулся шире и предупредил мои слова: — Я знаю, что ты их не смотрела. Я, когда их тебе давал, думал, что ты вроде Райны и Габриэля, что будет секс и тебе понравится это жесткое порно. Теперь-то я знаю, что ты о нас заботишься не потому, что желаешь нас или любишь кого-то из нас, а просто — потому что.
Он встал на колени, не выпуская мою руку, прижимая ее двумя руками к своей груди. Голову он положил мне на колени, отвернувшись от меня. Я отвела густые волосы с его лица, чтобы видеть его профиль.
Так мы посидели несколько секунд. Я ждала, чтобы он говорил дальше, он, быть может, ждал моего вопроса, но молчание не было напряженным. Любой из нас мог его заполнить, когда будет готов, и мы оба это знали.
Первым вздохнул Натэниел, не выпуская моей руки, а другой рукой обхватив мою ногу. Тыльной стороной ладони я ощущала его сердцебиение.
— У меня были не только эти три фильма, и почти все — с Райной. Габриэль не отдавал меня ей в рабы или любовники — понимал, что она убьет меня, но в фильме... на съемках все под контролем. — Он теснее прижался ко мне.
— И что случилось? — спросила я.
— Грегори она это сделала сама по себе, просто для собственного... развлечения. Но, когда он выжил, она захотела снять такое в фильме.
Я застыла на миг или два, даже, кажется, перестала дышать. Потом выдохнула — прерывисто.
— Тебя?
Он кивнул, не отрывая щеки от моей ноги.
— Меня.
Я погладила его по волосам, глядя в это юное лицо. Он был на шесть лет меня моложе, а казалось, что на шестьдесят. Такой он был беззащитный — жертва любого хищника.
— Грегори не стал бы это делать второй раз. Он сказал, что убьет себя, и Габриэль ему поверил.
Я гладила его волосы, потому что не знала, что еще можно сделать. Что тут скажешь, когда тебе в ухо шепчут такие ужасы, рассказывают самые интимные, кошмарные секреты? Можно только сидеть и слушать. И дать собеседнику только одно, что в твоей власти, — молчание и внимание, возможность говорить и быть услышанным.
Голос его стал так тих, что мне пришлось наклониться.
