Ольга Заровнятных - Закрытая школа. Противостояние

– Вы узнаете этих людей? – спросила она, показывая ему фотографии Алексея Ковалева и Ольги Никитиной.

– Нет, – уверенно ответил Кирилл, внимательно посмотрев на фотографии. – А кто это?

– Их тела вы видели на яхте Авдеевых, – объяснила Яна. – Мы провели эксгумацию. Молодые ученые, биологи. Кстати, они учились здесь, в «Логосе».

– Я же говорил вам, здесь происходят страшные вещи, – Кирилл разволновался.

– Что вам удалось выяснить о Прометее? – прервала его Яна.

– Возможно, я смогу выйти с ним на связь, – уверенно ответил Кирилл.

Яна с сомнением встретила эту новость и попросила его действовать как можно осторожнее. Одной решимостью с проблемой не разберешься. Всегда необходима была осторожность и перепроверка фактов – уж она-то, как следователь, знала это наверняка.

Был уже поздний вечер, когда Галина попросила Тамару пройти к ней в комнату. Тамара раздраженно шла впереди Галины, а та подгоняла ее, словно конвоир, не объясняя цели приглашения. Войдя в комнату Галины, Тамара увидела на ее кровати Лилю – совершенно измученную, мечущуюся в лихорадке по постели.

– Лиля, боже мой! – воскликнула Тамара и оглянулась на Галину. – Что с ней?

– Это ты мне скажи, что с ней, – сухо ответила Галина.

Тамара подошла к кровати, откинула с Лили одеяло. Застыв в ужасе, она смотрела на вспухшее багровое пятно с открытыми язвами на месте проколов, на расползшуюся по распухшей ноге красноту.

– Девочка может потерять ногу, – сдержанно сделала вывод Тамара, отведя глаза. – Начался сепсис.

– У твоего мальчика сепсис – это что-то вроде насморка, – схватив Тамару за руку, жестко сказала Галина. – Марш за лекарством.

Тамара послушно направилась в свой кабинет, осознавая свою вину в случившемся. С низко опущенной головой она торопливо шла по коридору.

Вера в это время кралась по подземелью, следя за Вадимом. Все произошло спонтанно, так что она даже не успела предупредить Володю. Вадим пробрался в подземелье через камин в библиотеке, и Вера, недолго думая, пошла за ним. Уже позже, следуя за Вадимом по подземелью, Вера сообщила Володе, где она и что происходит.

Выглянув из-за очередного поворота, Вера увидела, что Вадим остановился рядом с каким-то человеком в плаще, с накинутым на голову капюшоном. Они переминались с ноги на ногу, явно чего-то дожидаясь.

Вера посмотрела на часы: позиция «23:59» сменилась на «00:00». В тот же момент Вадим посмотрел на экран своего мобильника, издавшего сигнал вошедшего смс, после чего ввел код на замке, дверь в стене отъехала в сторону.

Вера подалась чуть вперед, стараясь разглядеть, что находится за дверью, но оступилась. Вадим краем глаза уловил ее движение и посторонний звук, кивком указал фигуре в плаще на дверь, а сам вынул пистолет и направился в сторону Веры.

Позднее Володя сокрушенно отчитывал Веру за спонтанные решения. На левой руке чуть выше локтя у нее было касательное пулевое ранение, вся рука была покрыта коркой засохшей крови. Володя достал из аптечки стерильную салфетку.

– Так я не вовремя раскрылась, – огорченно вздыхала Вера. – Они уже открыли эту потайную дверь…

– Что за потайная дверь? – спросил Володя, перебинтовав руку.

– Ее нет на твоей схеме, замаскирована под стену. Вадим и тот, второй, стояли рядом и ждали. В полночь ему пришла эсэмэска, он прочитал и ввел код.

Это было похоже на ежедневную смену пароля. Нужно было как-то добраться до телефона Вадима, опередив его, когда он получит новый пароль. Но на этот раз они договорились сделать это уже без сольных Вериных выступлений, действуя только сообща.

На другое утро, бесшумно зайдя в учительскую, Анна нашла в шкафу с личными делами учеников папку с делом Андрея. Заглянувшая в дверь Елена с недоумением спросила:

– Аня? Ты что здесь делаешь?

– Я хотела посмотреть… личное дело Андрея, – призналась Анна с отчаянием. – У меня с ребенком резус-конфликт, из-за этого беременность проходит очень тяжело и… это опасно для ребенка. У меня отрицательный резус, а у малыша положительный, – рассказала она, очень волнуясь. – Я хотела убедиться, что это из-за того, что у Андрея – положительный, – терпеливо объяснила Анна, выглядя при этом очень испуганной. – Но у Андрея тоже отрицательный, как у меня…

– Что ты хочешь сказать? – не поняла Елена.

– То, что отец моего ребенка – не Андрей, – потрясенно сообщила Анна.

– А кто? – изумилась Елена.

– Не знаю… – ответила Анна, ее подбородок задрожал, она с трудом сдерживала слезы.

В это время Тамара, выйдя на крыльцо своего дома, предупредила знахарку бабу Нину, зябко кутавшуюся в платок, что в следующий раз вернется только дня через два, потому что Морозов и так уже косо смотрит на ее отлучки. После чего села в машину и уехала.

– Ну давай посмотрим, баба Нина, что за гадючье гнездо вы тут свили на болоте, – сказал вышедший из-за угла дома Морозов, наставив на знахарку пистолет. Он втолкнул ее в дом, заставил сесть в кресло и связал руки шнуром от лампы, а сам стал исследовать дом.

Морозов осторожно вошел в комнату Данилы, освещенную приглушенным рассеянным светом. Сидящий на кровати Данила увлеченно собирал пазл на большой доске. На его лице и руках было несколько коричневых пятен. Морозов растерянно смотрел на ребенка, не ожидая его здесь увидеть.

– А вы к маме пришли? – спросил Данила.

– Твоя мама – Тамара Алексеевна? – догадался Морозов. Он посмотрел на Данилу, и ему пришла в голову мысль: – Знаешь, Данила, мы с твоей мамой работаем вместе, и она попросила, чтобы я тебя забрал и привез к ней. Хочешь?

Данила радостно кивнул, тогда Морозов пошел по дому, разыскивая одежду мальчика. Когда он вошел в комнату к знахарке, он развязал ей руки и потребовал одежду Данилы. Но та предупредила, что мальчику нельзя выходить на улицу из-за болезни Гюнтера. Не слушая ее, Морозов достал из шкафа вещи Дани.

– Пожалейте его! Он же ваш сын! – в отчаянии выкрикнула знахарка и достала из медицинского холодильника пакет с кровью, который принесла Тамара. – Четвертая отрицательная. Тамара взяла ее у тебя для сына. Какие еще нужны доказательства?!

Морозов замер на пороге комнаты, припомнив свой недавний обморок и след от иглы на руке. Все сопоставив, он вернулся в комнату Данилы.

– Я приду в другой день, когда будет темно, и обязательно с тобой погуляю, – пообещал он сыну с несвойственной ему добротой.