— Все чисто. Бояться нечего.
— Под кроватью, — прошептал голос из-за спины.
Под кроватью. Ну само собой. Из-за внушительного роста сержант не любил ползать по полу, но дабы сохранить спокойствие и порядок, он подчинился. Ничего. Даже случайного носка не завалялось.
— Все чисто, никаких чудовищ.
Он встал и заглянул в сразу просветлевшие глаза сына-пятилетки, обернулся и наградил улыбкой четырехлетнюю дочь. Оба ребенка лежали, свернувшись калачиком. Ли не любил лгать своим детям. Никто лучше него не знал, что чудовища и в самом деле существуют. Но вовсе не такие, какими их представляют ребятишки, вроде гоблинов и прочей нечисти. Нет, настоящие монстры рыскают ночами по улицам Лондона, подыскивая себе жертв. Этих монстров он поклялся предавать в руки правосудия. И пускай дети подольше остаются в неведении об ужасах реального мира.
Ли нагнулся, разгладил одеяла и поцеловал детей в лобики.
— Спокойной ночи и сладких снов!
— Не забудь про дверь, папочка, — тут же прошептала дочь.
— Я оставлю ее слегка приоткрытой, как всегда, — улыбнулся Ли. — Я люблю вас.
Дети верили, что свет, падающий из коридора, отгоняет монстров.
Если бы все было так просто.
Он вышел в коридор и увидел жену, уже в ночном белье и чепчике, ждавшую его, чтобы пожелать спокойной ночи. Взяв Клару за руку, Ли повел ее в гостиную. Того, о чем он хотел поговорить, детям лучше не слышать.
— Что ты им скажешь? — с беспокойством спросила она.
— Только не надо волноваться. Все будет хорошо, — проговорил Ли.
Вечером пришла телеграмма из Скотленд-Ярда, и теперь он был сам не свой от уныния, а Клара — близка к истерике. В телеграмме официально подтверждалось то, что Ли уже знал от инспектора Хантли, который обследовал этим утром станцию Стрэнд. Инспектор Котфорд, полицейский врач, констебль Прайс и сопровождавшие их полисмены были мертвы. У высших чинов Скотленд-Ярда скопилась масса вопросов, и Ли предстояло начать ночную смену с визита в кабинет заместителя комиссара, чтобы рассказать о своем участии в расследованиях инспектора Котфорда. Он смахнул пыль с колен и заправил свежую белую рубашку.
Узнав, что Котфорд погиб, сержант первым делом хотел выхватить меч из рук мертвого друга и продолжить его дело. Однако, отбросив в сторону ярость, Ли понял: мстить нельзя. По этому темному пути он не пойдет. Как ни тяжело себе признаваться, ван Хелсинг и Котфорд были противоположными сторонами одной и той же монеты. Их обоих поглотила тьма. В любом случае правдой Котфорда не вернешь, да и дело Джека Потрошителя она раскрыть не поможет. Начальство объявит ему выговор и, возможно, отстранит от службы за участие в самовольном и безрассудном расследовании. Ли не мог рисковать карьерой, рассказывая полицейским чинам то, чего они не хотели бы услышать. Как он будет содержать семью, если останется без работы? О мужчине судят не по тому, сколько преступников он поймал, а по тому, хорошо ли живется его семье. Здесь сержант расходился с покойным инспектором Котфордом. Правонарушители всегда будут рыскать по улицам: этот бой никогда не окончится.
Ли оглянулся на комнату, в которой мирно спали дети. Он предаст инспектора Котфорда. Он солжет начальству и официально заявит, что Котфорд сошел с ума и потерял способность разумно мыслить. Это даже недалеко от истины. Именно фанатизм погубил старого ирландца. Осознав безумие Котфорда, продолжит Ли, он отказался примкнуть к новому расследованию по делу Потрошителя. В конце концов, Хантли дал слово, что не выдаст его. Как и сам Ли, заместитель комиссара — старый солдат; он примет объяснения сержанта и оценит его преданность. Вероятно, такой план действий даже поможет его карьере, создав ему репутацию человека, которому можно доверять.
Натянув шинель, надев на голову шляпу и поцеловав жену, Ли проводил ее в спальню. Едва за ней захлопнулась дверь, он поспешил в свой кабинет и из нижнего ящика стола вытащил старое дело Потрошителя, которое взял из Скотленд-Ярда. Прочитав имя на досье, он содрогнулся: доктор Абрахам ван Хелсинг.
Ли вернулся в гостиную и кочергой поворошил угли в камине. Настал момент истины. Вновь проснулось чувство вины, и он попытался оправдать свои действия. На основании улик, обнаруженных в «Мидленд-Гранде», уместно сделать вывод, что Артур Холмвуд пронзил ван Хелсинга стрелой, после чего оба они выпали из окна и разбились насмерть. Если Котфорд не ошибался, и ван Хелсинг действительно был Джеком Потрошителем, то теперь все по-настоящему кончено. Котфорд жаждал не славы, а правосудия. И вот оно восторжествовало.
Что же до Мины Харкер, то улик, явно связывающих ее с какими-либо преступлениями, не сохранилось. Рядом с телом Холмвуда у гостиницы «Мидленд-Гранд» он видел именно Квинси Харкера — в этом Ли почти не сомневался. Однако он решил придерживаться фактов, а факты таковы, что… у него не было конкретных улик против юнца. Кроме того, дело об убийстве в переулке, с которого все и началось, вел инспектор Хантли. Пусть у него голова и болит.
Сержант кинул досье ван Хелсинга в камин и наблюдал, как бумага темнеет, тлеет, воспламеняется… Прощай, Джек Потрошитель. Ли молил Господа простить его. Не важно, прав он или нет, его участию в этой истории подошел конец.
Непрерывно меняя форму, облака быстро проносились мимо луны, погружая сельский пейзаж в темноту. Тяжело дыша, лошадь Квинси во весь опор скакала вдоль берега. Услышав отдаленный раскат грома, она вздрогнула. Молния рассекла небо зловещей трещиной, заставив животное остановиться, потом также внезапно сорваться с места. Юноша вцепился в поводья, чтобы удержать равновесие. Когда животное наконец стало слушаться, Квинси похлопал его по шее, успокаивая. Казалось, погода делала все возможное, чтобы замедлить его продвижение. Разве не упоминал Стокер в романе, что Дракула способен управлять погодой? Теперь уже не у кого спросить, ошибался ли ирландец в своих догадках.
Дракула чувствует мое приближение.
Квинси пришпорил лошадь, вновь пустившись вскачь. Дело в крови. Все, что знает он, становится известно Дракуле. Нечего и думать о том, чтобы застать его врасплох.
Если бы Квинси еще недавно спросили, верит ли он в сверхъестественное, он бы громко рассмеялся. Теперь все изменилось. Именно ему выпало завершить мрачное дело, которое начали двадцать пять лет назад храбрые герои.
Мчась во весь опор через вересковые пустоши, юноша все больше проникался уверенностью, что исполняет волю судьбы. Впервые в жизни он не чувствовал ни вины, ни страха, ни сомнений. Говорят, тому, кто отверг свое предназначение, ни в чем уже не будет сопутствовать успех. Руководствуясь подобной логикой, он решил стать актером. Сейчас на кону стояло нечто большее.
