– Ну-ка, помаши этой третьей рукой, приятель. И покажи голову своего брата между ребер.
– Я не видел ничего подобного с тех пор, как съел корзину волшебных грибов в Юме, весной шестьдесят восьмого. Черт возьми, вот это было времечко!
Шондра издала отвратительный фыркающий звук.
– Я тогда еще даже не родилась.
Возможно, Док даже рассмеялся сквозь стиснутые зубы.
С большим трудом Флинт взглянул на человека в змеиных сапогах.
Он явно принадлежал к опытным наркоманам. И к тем, кто уродует себя стероидами. Или, может быть, он просто чрезмерно любил себя. Потому что мышцы на его широкой груди, плечах и руках являли собой массивные глыбы, выпиравшие под загорелой кожей, с отчетливым рельефом вен и сухожилий. Видимые связки их были напряжены, как фортепьянные струны. Человек был одет в синие джинсы с дырками на коленках, кусок веревки обхватывал его узкую талию вместо пояса, на шее был небрежно завязан красный платок. У него было жесткое лицо, словно высеченное резцом из коричневой скалы, с острым, как кинжал, подбородком и впалыми щеками. Кожа на лице была изрыта глубокими морщинами, вызванными, возможно, долголетним поклонением солнцу. Чистая чернота его командирских глаз, густые черные брови и вьющиеся черные волосы, тронутые с боков сединой, выдавали в нем латиноамериканца. Флинт предположил, что ему лет сорок, но было трудно сказать с определенностью, так как тело его было молодым, а лицо было состарено солнцем-.
В нескольких ярдах позади него стояла блондинка – не более двадцати лет на вид. Он была босиком, и на ней были подрезанные джинсы и черный лифчик. Она тоже выглядела как рабыня солнца, потому что была еще более загорелой, чем мужчина. Ее золотистые волосы рассыпались по плечам, а голубые глаза напоминали лед. Флинт подумал, что она красива почти так же, как любая голливудская звезда, но в ее пухлых губах было что-то отвратительное и извращенное, а глаза могли прожечь насквозь даже металл.
И он тут же почувствовал себя тонким мятым куском жести.
Мускулистый человек уставился на Флинта сверху вниз, со слабым намеком на интерес, как будто рассматривал особо мерзкое насекомое, но не более того. Первой заговорила Шондра.
– Черт возьми, Голт! Ты только посмотри, какой он белый!
Голт сделал знак Доку поворотом указательного пальца. Док понял команду и опустил пистолет, а затем сказал:
– Повернись! – это относилось к Пелвису. Пелвис повернулся; глаза его глубоко впали, лицо и лысая голова все еще были перемазаны ужасной грязью.
– Этот прохвост выдает себя за Элвиса Пресли, – сказал Док.
Лицо Голта оставалось безучастным.
– Знаешь, кто они? Охотники за наградой. Можешь в это поверить? Из Шривпорта. У них был парень в наручниках, в Сан-Нести. Они говорят, что с пристани звонили человеку, на которого работают. Так или иначе, они захватили своего пленника, чтобы обменять на награду. Я отпустил парня, поскольку в этом месяце еще не сделал никакого доброго; дела.
Голт оторвал взгляд от Флинта и перевел его на Пелвиса.
– Я думал, что ты захочешь посмотреть на них, особенно на этого урода. Так мне убить их сейчас или как?
Скулы Голта напряглись; его лицо приобрело выражение, будто он только что съел лимон, затем снова утратило всякое выражение. Наконец он открыл рот. Зубы его были неестественно белыми.
– Сколько, – спросил он голосом, в котором не было никакого заметного акцента, а лишь совершенная дикция, – они планировали получить в награду?
– Пятнадцать тысяч долларов.
И вновь лицо Голта превратилось в камень. Затем он совершенно неожиданно рассмеялся, без намека на улыбку. Смех его был пугающим. Он засмеялся немного громче.
– Пятнадцать тысяч! – сказал он, очевидно, найдя именно в этом объект для юмора. – Всего пятнадцать тысяч долларов? – Он продолжал смеяться, только звук становился все тише и опасней, затем взглянул на Дока и рассмеялся вновь, а за ним начал смеяться и Док. Очень скоро это было настоящее буйство смеха.
Флинт, все еще сжимавший свою раненую руку, из которой сочилась кровь, сказал:
– Не могли бы вы сказать нам, что вас так рассмешило?
Голт смеялся еще минуту, затем его улыбка неожиданно исчезла. Он сказал:
– Величина суммы, за которую человеческое существо готово пожертвовать своей жизнью. – Он полез в карман правой рукой. Флинт услышал, как что-то щелкнуло, будто взведенный курок, и приготовился к худшему. Затем рука Голта вновь появилась, делая одно их тех упражнений для запястья, которые он делал постоянно в течение всего разговора. – Если человек собирается умереть, он должен умереть за богатство, а не за какую-то мелочь. Или за какие-нибудь запретные знания. Вот за это еще можно умирать. Но пятнадцать тысяч долларов? Ха. – Смех был очень тихим. – Я так не думаю.
– Я не знаю, что у вас здесь происходит. Меня это не интересует. Никто бы не пострадал, если бы тот болван не начал топить меня в туалете, – сказал Флинт.
Голт понимающе кивнул.
– Скажи мне, – обратился он к Флинту. – Ты вот так и родился? Ты ведь не мог управлять движением хромосом или ростом клеток. Ты не мог управлять своими генами и наследственностью в твоей семье. – Он помолчал, чтобы подчеркнуть сказанное. – Не мог, – повторил он, как будто заглядывал в сердцевину боли, мучавшей Флинта. – Ты ведь должен знать лучше, чем любой другой, что Бог создает приливы и ветры, и иногда они заносят тебя в такое место, а иногда в другое, и ты не можешь этим управлять. Я думаю, что прилив занес тебя на ту пристань, а ветер перенес сюда. Так как твое имя?
– Его зовут Морто, – сказал Док. – А другого Эйсли.
– Я не тебя спрашиваю. – Голт пристально вглядывался в человека из Гарварда. – Я спрашиваю его. Разве не так?
Док ничего не сказал, но вид у него был дурацкий. Он убрал свой пистолет с выражением лица недовольного ребенка, а затем отошел в сторону бело-синих тентов. Когда Док проходил мимо Шондры, она отвернула нос, будто от него дурно пахло.
Голт подошел к краю причала, где все еще стоял Пелвис. Он взглянул вниз на то, что аллигаторы сократили до размеров бумажника. Рука его щелкала: клик… клик… клик. На запястье вздулись вены.
– Все загадки прояснились, – сказал он. Вторую руку он прижал к груди Пелвиса. Тот вздрогнул; пальцы этого человека показались ему ледяными. – Монти всегда был обжорой. А теперь посмотри, каким он стал. Знаешь, а ты тоже можешь потерять часть своего веса.
– Ладно, достаточно. – Флинт сжал зубы и попытался встать. Было время посмотреть в лицо реальности. – Если вы собираетесь убить нас – в чем я не сомневаюсь – то почему бы не сделать это более гуманно?
Щелканье затихло.
