Простынь соскальзывает вниз, не удержавшись на груди, но мне сейчас жарко от объятий любимого мужчины, как никогда раньше. Тяжело дыша, отрываюсь от него и смотрю в глаза, видя там отражение тех же эмоций, что сейчас бушуют внутри меня самой.
- Люблю тебя, - еле слышно шепчет Тео, а потом резко проникает в меня, одним движением заполняя до отказа.
Мой всхлип смешивается с его стоном облегчения, и больше мы друг от друга не отрываемся. Я прячу лицо у него на плече, чтобы не заметил слез, появившихся после его признания. Не могу поверить, как можно меня любить после всего, что он успел пронаблюдать. Как можно желать женщину, совсем недавно...не хочу об этом вспоминать, кусая соленую от собственных слез кожу Тео и слыша довольный рык в ответ. До предела, после которого рассыплюсь на кусочки, остается совсем немного, а потому поднимаю голову и ищу губами его губы. Не думала, что наяву будет намного лучше, чем во сне. С каждым резким движением чувствую, как все сильнее связываются не только наши тела, но и души, хотя я давно уверена, что за время, что мы друг друга знаем, успели прорасти друг в друге так, что больше не разделиться.
Эта мысль оказывается последней перед тем, как понимаю - все, больше не могу. И мой крик, рвущийся с губ, заглушает очередной поцелуй Тео, а потом сливается с его последним стоном, и я наконец-то чувствую освобождение, которого так долго ждала. Опускаю голову на плечо любимого мужчины и слизываю оттуда капельки пота. Мне нравится его вкус...
Осторожный поцелуй в основание шеи спустя некоторое время приводит в себя. Осознаю, что мы так и застыли в первоначальной позе: я у Тео на бедрах, он поддерживает меня за ягодицы. Почему-то улыбаюсь, встречаясь с некромантом глазами, получая в ответ не менее бурное подтверждение его чувств. Не разрывая объятий и продолжая оставаться внутри меня, Тео лишь перехватывает руки и несет к постели, до которой мы в первый раз не дошли всего несколько шагов. С каждым движением вперед понимаю, что сейчас будет продолжение действа, начатого у стены, потому что тело сообщает, что Тео разогревается снова. И я позволяю бережно опустить себя на кровать и снова целую некроманта. В этот раз мы любим друг друга трепетно и нежно, заново познавая и воскрешая в памяти моменты близости, произошедшие за Гранью. В этот раз я мирно устраиваюсь в объятиях мужчины под аккомпанемент легких поглаживаний и поцелуев...
- Тео? - еле слышно зову его, потому что сил не остается почти ни на что: глаза слипаются. И я уверенно приближаюсь к входу в страну сновидений.
- Да, милая? - он зарывается лицом в мои волосы, вдыхая их аромат.
- Ты сегодня мог первый раз стать будущим папой...
И засыпаю, успевая услышать его добродушный смех и тихое:
- Это было бы самым замечательным подарком к новому году. Спи, Рен...
Просыпаться тяжело. Я сейчас, что называется, испытываю все прелести ощущений "в действительности", о которых говорил Тео. Лежу и боюсь пошевелиться, потому что каждое лишнее движение отзывается волной боли во всем теле. Однако из моего положения на боку можно понаблюдать за спящим рядышком Тео. И предстающая взору картина посылает желание разбудить некроманта и облегчить свою участь куда подальше.
Расслабленное лицо улыбается чему-то во сне, и я невольно копирую его выражение. Крылья красивого носа ритмично вздымаются, и это становится наиболее заметно, когда Тео делает особенно глубокий вдох. Губы приоткрыты, как у младенца, но я все еще помню, на что они могут быть способны, и краска заливает лицо. Архангелы нынче пошли...не архангелы, а ходячие искушения во плоти!
Но вот что делать, когда искушение искренне тебя любит? Отрицать очевидное уже не имеет смысла: Тео действительно готов был от меня отказаться, выбери я Доминика. В голове не укладывается: как мог быть идеальной половиной человек, настолько привлекательный для животных инстинктов и одновременно вызывающий панический страх на уровне подсознания? Что-то в этом мире определенно создавали не так... Как вообще можно представить, что я когда-нибудь даже мысль допущу о том, чтобы быть с ирисом? Смотрю на Тео, и возникает ощущение, что знаю его всю жизнь. А после ощущения его кожи на своей каждое воспоминание о проведенных вместе минутах рождает желанную дрожь и мурашки на коже.
Прости, я не смогу признаться тебе, что люблю. Но попытаюсь показать это поступками. Марта ушла, зная, что для меня мир без нее никогда не станет прежним. Ганс ушел, лишая главной опоры в жизни. Уходят все, кто дорог моему сердцу. Если и ты покинешь меня, я разорву этот мир на граничные кусочки...
Пропускаю момент пробуждения Тео, окунувшись в собственные мысли. Теперь, очнувшись, встречаюсь с его хитрым взглядом:
- Жива?.. - и по его лицу мелькает тень улыбки.
Хочу ответить и не могу - даже язык отказывается шевелиться. Тео улыбается во весь рот и притягивает к себе со словами:
- Ох, а я бы на твоем месте тысячу раз подумал, прежде чем соглашаться на мужчину-архангела, пусть и бывшего! - меня отрывисто целуют, и я чувствую, как силы постепенно возвращаюсь, чем не медлю воспользоваться.
Забираюсь на некроманта сверху, седлаю и с жаром отвечаю на поцелуй так, что чувствую: новый год мы точно встретим в постели... Но Тео не был бы Теодором Кейном, если бы в самые неподходящие моменты вдруг не включал здравый смысл. Сдавленно рычу, чувствуя, что он мягко отстраняет меня от себя, и готовлюсь к очередной лекции о здоровом образе жизни. Но мужчина только подскакивает с постели и смотрит голодным взглядом на оголившееся благодаря его выпрыгиванию тело:
- Жди здесь! - после чего скрывается за поворотом, и я, вспомнив вчерашние блуждания по его апартаментам, прикидываю направление, определяя пунктом назначения кухню.
Нет, уйти я не смогла, даже если бы хотела: пусть способность двигаться мне и вернули, желания поспать и поваляться в постели от этого меньше не стало. Вообще сейчас хочется думать только о себе. Да, пожалуй, самое верное определение моего состояния и самочувствия. Поэтому я беспрекословно следую совету Тео, медленно переворачиваясь на живот.
Некромант возвращается и застывает в дверях, наблюдая, как медленно я потягиваюсь в кровати, не заботясь о каком-либо прикрытии тылов. Почти физически чувствую его сглатывание, коварно улыбаюсь, но так, чтобы он не видел, а потом, нацепив на лицо выражение святой невинности, поворачиваюсь и вот тут уже искренне округляю глаза:
- И это все мне?! - Тео кивает и с довольным видом, позабыв о недавно увиденной картине, приближается ко мне с подносом для завтрака.
