В Моисеивич - Работа мастера-позолотчика

Родился я в семье крестьянина Тверской губернии. Семья была большая, жилось трудно, и поэтому отец решил отправить меня учиться в Петербург ремеслу портного-жилеточника. Но, видимо, не суждено мне было стать портным. Однажды к нам зашел друг моего отца Михаил Алексеевич Калистратов. Я рассказал ему о своей участи, о том, что отправляют меня обучаться неугодному мне портняжному ремеслу. Тогда Михаил Алексеевич предложил отцу устроить меня в Петербурге в Позолотную мастерскую.

Отец согласился. Так в 1900 г. я был принят учеником в позолотные мастерские Василия Орестовича Лаврентьева. Кроме меня в мастерских обучалось еще четверо учеников. Я был самым младшим. Артель Лаврентьева выполняла в то время разнообразные позолотные работы: полиментные по дереву и гипсу, морданные по металлу, реставрационные на полименте по мебели, рамам.

Вспоминаю теперь годы учения и невольно думаю о сегодняшнем дне. Сейчас для молодежи открыты все пути-дороги. Учись, дерзай, овладевай любой профессией, какая душе угодно! Государство платит стипендию за обучение, предоставляет светлые общежития.

Бывал я в ремесленном училище, где обучают молодежь позолотному делу. Какие учебные мастерские, какая библиотека, сколько просторных, светлых аудиторий, какое замечательное общежитие предоставлены будущим мастерам-позолотчикам! Им не надо беспокоиться о завтрашнем дне.

Не то было, когда я учился. Измывались надо, мной все, кому не лень: «Эй, Васька, сбегай на угол в чайную..!», «..подбери, паршивец, мусор под станком..!» Побои, подзатыльники сопровождали меня все годы учения. Спать приходилось в мастерской на верстаке.

В мастерских тогда работали замечательные мастера позолотного дела — Дмитрий Иванович Лаптев, Владимир Егорович Елисеев, Василий Семенович Бизюмин и др. У них было чему научиться, и я терпеливо сносил невзгоды, твердо решив стать позолотчиком.

На первых порах мне поручали самую черновую работу: растирал курантом полимент на мраморной плитке (тереть приходилось до тех пор, пока на руках не появлялись мозоли), просеивал мел, варил клей, растирал масляные краски, мыл кисти.

Работа была хоть и черновая, но ответственная. Стоило, например, оставить в полименте комок или перегреть клей — на голову сыпались подзатыльники. Уже тогда я глубоко осознал, как важно в нашем деле к любой «мелочи», к любой операции относиться добросовестно, со всей аккуратностью. Перегретый клей будет ноздриться, плохо растер мел или масляную краску — это скажется в дальнейшем на качестве позолоты.

Иногда мне поручали и более серьезную работу — проклеивать и левкасить различные резные детали, подлежащие золочению, рассекать форму специальными долотьями и крючками, подшлифовывать поверхность пемзой или хвощом. Сделал ту или иную работу — неси к мастеру. Не понравится — заставляли переделывать все заново, счищать до дерева, да так счищать, чтобы не повредить резьбы. В общем, страху наберешься не мало, но зато приобретал навыки, знания, а это самое важное.

Уже тогда, в годы учения, у меня вырабатывались основные качества позолотчика — кропотливость и аккуратность. Иной раз возишься с деталью день, два, три, неделю — надоело страшно, — но все равно доводишь до конца. Аккуратность и кропотливость, я бы сказал, филигранное выполнение каждой операции, большой или малой, приносит позолотчику творческий успех. Об этом нельзя забывать. Этим должен руководствоваться каждый мастер.

На четвертом году, когда я был уже старшим учеником, мне разрешили позолотить рамы и мебель. Тогда это считалось почетным заданием. Шуточное ли дело — позолотить деталь. Надо сказать, что в московских мастерских ученикам в период обучения не поручали позолотной работы. И это сказывалось в дальнейшем на судьбе учеников: они становились или просто «черновиками» или меняли профессию.

В Петербурге было иначе. В мастерских Амбросимова, Поссе, Мельцера, Жестеля и других ученикам в последние годы учения поручались позолотные работы. Правда, вначале мы, что называется, набивали руку на потали, на меди, а не на золоте. С золотом было страшновато работать.

Что же это были за ученические позолотные работы? Наши мастера работали в церквах, в Зимнем Дворце, в богатых особняках, золотили мебель, рамы и другие художественно-орнаментальные детали. С собой они брали старших учеников, в том числе и меня. Я не буду подробно останавливаться на этих работах — они были ученическими, но дали мне очень много.

Осенью 1905 г. я окончил курс обучения в мастерских Лаврентьева, получив звание мастера-позолотчика. Впереди предстоял сложный трудовой путь. Лаврентьев предложил остаться у него. Я согласился, так как с работой в Петербурге было сложно. Многие мастера ходили без дела, так как за участие в событиях 1905 г. их выгнали с работы.

В конце 1905 г. мастерские получили заказ позолотить кресты и шары на башнях Смольного собора. Эта работа была поручена нескольким мастерам, в том числе и мне.

Смольный собор — замечательное произведение русского зодчества, выстроенное в стиле барокко середины XVIII века. По углам крестообразного в плане двора расположены четыре небольшие церкви с куполами, а в центре его возвышается здание собора.

Архитектурный облик Смольного собора с многочисленными декоративными деталями, с позолотой на куполах близок к архитектуре московских построек конца XVII столетия (церковь Успения на Покровке и др.).

Нам предстояло произвести позолоту по меди масляным, или морданным, способом. Масляным, или морданным, этот вид позолоты называется потому, что для выполнения всех подготовительных операций применяются материалы, приготовленные на растительных маслах, а золото накладывается на специальный лак мордан, также приготовленный на масляной основе. Надо сказать, что морданное золочение применяется не только по металлу, но и по дереву, гипсу, штукатурке, мастике я мрамору. Этот способ позолоты является наиболее простым.

Он значительно проще и дешевле золочения на полименте, о котором будет рассказано в дальнейшем.

В настоящее время у нас применяется исключительно морданное золочение. При нем значительно быстрее осуществляется черновая подготовка поверхности под позолоту. Правда, золочение на полименте дает больший эффект, обработанная поверхность приобретает вид настоящего металлического золота.

Итак, вернемся к позолотным работам в Смольном соборе.

Прежде чем приступить к подготовке поверхности крестов и шаров под позолоту, необходимо было очистить медь от окиси. Эту операцию мы выполняли вручную щетками и наждачным полотном (шкуркой). Работа эта является ответственной, так как от качества ее исполнения зависит прочность всей подготовки под золото. Очищенную поверхность дважды грунтовали краской из свинцового сурика, приготовленной на натуральной олифе. Это покрытие грунтом служит хорошей антикоррозийной защитой.

При приготовлении грунта необходимо обратить внимание, чтобы больше было сурика, так как в противном случае качество антикоррозийного покрытия будет низким.

Второй слой грунта наносили только после просушки первого слоя. Для сушки каждого слоя обычно требуется от 7 до 15 дней в зависимости от температуры воздуха, которая должна быть не ниже 14–16°.

Когда первый слой грунта высох, приступили к шпаклеванию швов. Шпаклевку приготовляли из свинцового сурика на натуральной льняной олифе с добавлением 10–15 % очищенного мела. Шпаклюют обычно до трех раз в зависимости от состояния поверхности. Наносят шпаклевку обязательно тонким слоем, не толще 0,5 мм. Каждый слой шпаклевки, как и грунт, сушили от 7 до 15 дней. Перед нанесением второго слоя грунта всю поверхность прошлифовали пемзой и промыли чистой водой, чтобы получить абсолютно гладкую поверхность.

Грунтовали при помощи специальных щетинных кистей, а затем зачищали особой кистью — флейцем.

Позолотчик должен проследить, чтобы рабочее место содержалось в чистоте. Пыль и мусор, попадая на подготавливаемую под позолоту поверхность, значительно снижают качество позолоты. Если работа производится на открытом воздухе, важно удачно выбрать время: работу нельзя выполнять в дождливую или ветреную погоду.

Загрунтованную, прошлифованную и хорошо просушенную поверхность протирали сырой замшей (можно мягкой ветошью) и покрывали краской из свинцового крона на натуральной льняной олифе. Ввиду того, что свинцовый крон имеет светлый тон, в него добавляли свинцовый сурик для получения приятного тона, близкого к золоту.

Окрасочный слой наносится как подкладка под золото, так как накладываемые листики золота очень тонки. Окрашенную поверхность, как и предыдущие слои, сушили, шлифовали, промывали и протирали замшей.