Стоя на берегу, охотники не могли оторвать глаз от этого зрелища. Когда же, возвратившись в лагерь, они рассказали об увиденном, старейшины племени заявили, что эта встреча не была случайной, что ее надо считать знамением, посланным богами, которые желают, чтобы племя осело в этих местах и, как орел, стало господином всего края. Ацтеки, следуя толкованию, основали на том месте город и назвали его Теночтитланом (от слова «тетль» — камень, скала и «ночтли» — кактус).
Неизвестно, какое из преданий более точно объясняет происхождение имени величайшего города Мексики. Во всяком случае, изображение орла, сидящего на кактусе со змеей в клюве, является государственным гербом современной Мексиканской республики, а ее высший орден носит название «Агила Ацтека», то есть «ацтекский орел».
ДРЕВНЕЕ ПРЕДАНИЕ НА ГОБЕЛЕНАХ И МАРКАХ
Трогательное древнегреческое предание о любви юной жрицы Геро и отважного юноши Леандра у нас известно мало. Такие крупные специалисты по древнегреческой мифологии, как Н. А. Кун, М. С. Альтман, А. Ф. Лосев, о нем даже не упоминают. Лишь в «Мифологическом словаре» (Ленинград: Учпедгиз, 1961 г.) этой легенде отведено несколько строк. Есть, правда, коротенький рассказ «Геро, Леандр и пастух» у А. И. Куприна, но писатель обошелся с легендой столь вольно, что от ее трогательности не осталось и следа. Художник, конечно же, имеет право на свободное обращение с источником, и к его «версии» мы еще вернемся.
Итак, легенда о любви. Юные герои ее жили на противоположных берегах Геллеспонта (нынешний пролив Дарданеллы). Геро жила на фракийском берегу в городе Сеет (Сестос) и была младшей жрицей Афродиты (по другому варианту, Артемиды). Девушка приняла обет целомудрия, и ей было доверено хранить и поддерживать вечный храмовый огонь.
Леандр жил в городе Абидос в Троаде на противоположном — малоазийском берегу Геллеспонта. Он был прославленным атлетом, занимался бегом, борьбой, плаванием, метанием диска.
Люди часто посещали храм в Сеете, но особенно многолюдно здесь бывало раз в год, в дни главного храмового праздника. Тогда съезжались и приходили сюда путники из ближних и дальних мест. В один из таких дней Леандр увидел в храме Геро и влюбился в нее так сильно, как только может влюбиться девятнадцатилетний юноша в прекрасную шестнадцатилетнюю девушку. Геро ответила взаимностью. Любовь подсказала им удивительные нежные слова, которыми они обменивались на свиданиях в храмовой роще.
Но что же дальше? Обет безбрачия не позволяет Геро выйти замуж за Леандра. Они согласны ждать, пока ей не исполнится двадцать пять лет, когда можно будет отказаться от обета, не навлекая бесчестия на себя и на свою семью. А пока они будут встречаться вдали от посторонних глаз, каждую ночь, под покровом темноты. Что из того, что они живут на разных берегам пролива? (А ширина его даже в наше время превышает в том месте два километра.) Разве Леандр не один из лучших пловцов побережья?!
Каждую ночь пускался Леандр в опасное плавание через бурные воды пролива. На противоположном берегу его поджидала Геро. Чтобы он во тьме не сбился с пути, она зажигала огонь на башне, он служил Леандру маяком. Его сестра Гермиона, узнав о ночных плаваниях брата, не одобрила его поведения и всячески отговаривала от свиданий с Геро. Гермиона считала предосудительными свидания любимого брата со жрицей и боялась за его жизнь, подвергаемую опасности в коварном потоке. Но отговорить влюбленного было невозможно, он снова и снова отправлялся к ожидавшей его Геро.
Однажды море разбушевалось, темные тучи скрыли луну, волны, шипя и пенясь, с грохотом бились о прибрежные скалы, разразилась страшная буря. Плачущая Гермиона умоляла брата хоть в такую ночь отказаться от свидания. Но и на этот раз Леандр не внял просьбам. Сняв одежду, он бросился в волны. Однако путь его не освещал маяк. По одной версии его погасила буря. По другой — верховный жрец уже давно заприметил, что каждую ночь зажигается огонь; ему стало известно и о ночных свиданиях Геро с возлюбленным, и он решил положить этому конец, приказав одному из слуг погасить огонь.
Долго боролся Леандр с волнами, но без маяка сбился с пути. Стихия оказалась сильнее. Поутру волны выбросили на каменистый берег к ногам Геро бездыханное тело юноши. Убитая горем, она в отчаянии бросилась в море и утонула.
Почта Чехословакии посвятила этой легенде шесть марок, которые тремя выпусками по две марки появились в 1974, 1975 и 1976 гг. (рис. 43). На первой марке мы видим первую встречу героев древнего сказания, их нежное рукопожатие. На второй марке — Леандр пускается в плавание через Геллеспонт, оставляя на берегу свою сестру Гермиону. Третья показывает Леандра уже у противоположного берега, с которого протягивается ему навстречу рука. Но это рука не Геро, а ее служанки, которая помогала своей госпоже. Следующая марка возвращает нас на берег у Абидоса: Леандр только что отправился вплавь по разбушевавшемуся морю, а Гермиона в волнении и страхе за его судьбу, заломив руки, ходит по берегу. Пятая марка показывает убитую горем Геро над мертвым телом Леандра. А на последней малыш Эрос — бог любви сидит на прибрежной скале, скорбя о трагической участи юных влюбленных, которых он не сумел уберечь от гибели.
Рис. 43
У читателя может возникнуть вопрос: почему такому, по существу, не очень широко известному сказанию посвящено шесть крупноформатных марок, да к тому же не в Греции, а в Чехословакии? Дело в том, что эти выпуски соотнесены не с самим сказанием, а с замечательными произведениями искусства — гобеленами, для сюжетов которых использована легенда о Геро и Леандре. История этих гобеленов, получивших название братиславских, по-своему не менее интересна, чем легенда о юных влюбленных.
На шести марках серии, которая так и называется — «Братиславские гобелены», воспроизведены лишь основные фрагменты полотен. Серия отпечатана сложной, но необычайно выразительной техникой многоцветной металлографии, то есть ее печатали вручную, прогонами для каждой краски отдельно, с плоских печатных форм, изготовленных методом гравюры на металле… Эту тонкую и трудоемкую работу осуществил известный гравер М. Ондрачек. Оригиналами для его рисунков, а затем гравюр, служили гобелены, которые составляют гордость городской галереи Братиславы.
Путь этих гобеленов в галерею был весьма сложен. В XVIII в. их выткали в королевской гобеленовой мастерской близ Лондона. Автором картонов, то есть рисованных проектов, по которым работали искусные ткачи, был художник и гравер Франциск Клейн из Ростока. На больших полотнах основное изображение обрамлялось широким бордюром с многофигурной композицией и орнаментом. Эти замечательные произведения, выполненные из шерсти и шелка, предназначались для британской королевской семьи. Но в силу целого ряда обстоятельств, описание которых заняло бы слишком много места, они попали к парижскому торговцу, хорошо разбиравшемуся в антиквариате. Через него гобелены и попали в Братиславу, которая была в ту пору столицей венгерского королевства. Здесь находились все правительственные учреждения и, конечно, дворец — резиденция кардинала-примаса Венгрии. Дворец украшали многочисленные замечательные произведения искусства, в том числе и шесть гобеленов, приобретенных за большие деньги в Париже. Они органично вписались в интерьер дворцового вестибюля, придав ему особую роскошь и блеск.
Но через некоторое время венгерские власти перебрались в Пешт и Буду. Уехал и примас-кардинал. Братиславские дворцы постепенно опустели.
В период наполеоновских войн, когда неприятель приближался к Братиславе, управляющий кардинальского дворца решил укрыть самые ценные произведения искусства. Гобелены были закрыты деревянными щитами, которые затем сплошь оклеили обоями.
Существует, правда, и другая версия. Говорят, что одного из церковных иерархов смущало изображение на гобеленах обнаженных человеческих тел, и он приказал закрыть полотна. Эта версия более логично объясняет, почему гобелены не были вывезены из оставленного дворца.
Церковные деятели, вероятно, просто не хотели их видеть.
Шли и шли годы, о гобеленах совсем забыли. Ничего о них не знали и городские власти Братиславы, когда в 1903 г. купили дворец у эстергомского архиепископата. Содержание дворца поглощало много средств из церковной казны, и дорого за него не запросили.
Городские власти начали реставрацию купленного дворца. Каково же было удивление мастеров, когда в вестибюле зеркального зала под обоями и щитами обнаружили шесть прекрасных гобеленов. Специалисты оценили их значительно выше, чем город заплатил за весь дворец.
Поняв, что продешевили, представители церкви заявили, что продали лишь дворец, но гобеленов не продавали, и потребовали их возврата. Дело дошло до судебного разбирательства. Венский суд — это уже происходило во времена австро-венгерской монархии — принял сторону Братиславы.
